Мик Джаггер дал интервью в передаче Today на BBC Radio 4

Фронтмен The Rolling Stones Мик Джаггер пообщался с Джоном Хамфрисом в эфире передачи Today на BBC Radio 4 по поводу их выступления на фестивале Гластонбери в этом году.

Джаггер рассказал о бунтарских годах группы во времена социальной нестабильности, о перспективе дальнейших выступлений, о том, как он носил платье и как когда-то подумывал о том, чтобы стать журналистом.

Ниже представлено полное интервью с Миком Джаггером.

Джон Хамфрис: Могу я называть Вас Мик?
Мик Джаггер: Пожалуйста, Джон.
ДжХ: Первый концерт, на котором я Вас видел, был в Мэдисон Сквэр Гарден.
МДж: В каком году?
ДжХ: В 1972.
МДж: Да, точно. Тур Exile on Main Street.
ДжХ: Да-да, именно. И следующий раз, когда я Вас увижу, будет на фестивале Гластонбери в эту субботу.
МДж: Да. Парочку лет спустя.
ДжХ: Точно. Этот концерт не будет таким же, верно?
МДж: Возможно, несколько тех же песен.
ДжХ: Ну а всё же?
МДж: Я не знаю. Я не смогу огласить тебе сет-лист.
ДжХ: Вы исполните свои золотые хиты?
МДж: Я не скажу что мы будем делать на Гластонбери и не могу огласить тебе сет-лист для Гластонбери.
ДжХ: Это большой секрет?
МДж: Ну, неплохо бы иметь немного сюрпризов, но люди обычно умудряются как-то раздобыть сет-лист, например, когда он пересылается по почте, или что-то в этом роде.
ДжХ: Я думаю, что они будут… Ладно, Я буду разочарован, если Вы не исполните парочку хитов.
МДж: Какая твоя любимая?
ДжХ: Вы просто обязаны сыграть Satisfaction.
МДж: Хорошо, мы это учтём.
ДжХ: Буду признателен. Кстати, как сильно изменился рок-н-ролл? Я знаю, что это обширный вопрос, но в те дни, 50 лет назад, когда вы только начинали свой путь, рок-н-ролл был действительно протестом? А вы были бунтарской молодёжью?
МДж: Пожалуй, да, но дело было не только в текстах песен, но и в…
ДжХ: Отношении?
МДж: Да, именно. Рок-н-ролл с самого начала, ещё до нашего появления, предполагал странный или даже вызывающий внешний вид, и так далее.
ДжХ: Например, ношение платья в Гайд Парке.
МДж: Да, ношение платья в Гайд Парке. Кстати, в какой-то степени мы продолжили эту традицию, были очевидные отклонения от того, что люди привыкли считать нормой, но я думаю, что в развлекательном бизнесе это было всегда, хоть и действительно набрало обороты только в 60-е. В 50-е это шокировало. Я имею в виду, Элвис шокировал людей. Сейчас в это трудно поверить, но тогда Элвис был действительно шокирующим.
ДжХ: Но не таким шокирующим, как вы?
МДж: На самом деле, я думаю, что он был более шокирующим, чем мы. Потому что, если бы ты был обычным американским гражданином в 1955, всё ещё живущим в эре Эйзенхауэра, то для тебя поведение Элвиса было бы шокирующим.
ДжХ: Я приехал в Америку в начале 70-х.
МДж: Так вот, Элвис был очень шокирующим. Я имею в виду, англичан не так просто шокировать, как мне кажется. По крайней мере, они стараются не показывать свой шок, а газеты его показывают только для того, чтобы продаваться.
ДжХ: Так вы играли для этой цели? Вы лишь шутили над нами?
МДж: Я думаю, это действительно было так, и газетам это нравилось – они часто публиковали дурацкие истории про нас. Я не думаю, что люди действительно были шокированы.
ДжХ: Вы в курсе, что Вы сейчас разрушаете мои иллюзии?
МДж: Я не знаю, как это могло тебя шокировать. Это были истории типа появления в ресторане без галстука.
ДжХ: Вы вытворяли кое-что покруче, чем это.
МДж: Мы вытворяли много чего покруче этого, но если ты посмотришь на все эти вырезки, то ты увидишь много именно таких «преступлений».
ДжХ: Да, например, я прекрасно помню, как разозлилась национальная федерация парикмахеров.
МДж: Да, именно. Я имею в виду, как же это было глупо! Всё это было абсурдно. Но, несмотря на внешнюю глупость, в обществе постоянно происходили изменения, о которых мы все знаем, про это написано много книг социологами и антропологами, и мы не будем всех утомлять, повторяя в очередной раз, что настроения и моральные стандарты
изменялись, и менялись они очень и очень быстро.
ДжХ: И очень многие осуждали вас за это.
МДж: Да, они много чего осуждали, и, конечно же, мы были лишь каплей в водовороте того, что тогда происходило.
ДжХ: Конечно, но не забывайте, что Том Вулф однажды сказал: «The Beatles хотели держать тебя за руку, а The Stones хотели спалить твой город».
МДж: Ну что ж, неплохо, Том. Только писателю могло такое прийти в голову.
ДжХ: На самом деле вы не причиняли вреда?
МДж: За пределами Англии было хуже, чем в самой Англии, потому что в Европе было много общественных волнений, например, концерты The Rolling Stones в Германии, Голландии, Франции и Италии стали чем-то вроде оправдания или фокальной точки для общих волнений, которые были намного хуже федерации парикмахеров, потому что можно было видеть дикость всего этого.
ДжХ: Но вы этим воспользовались… Ладно, вы этим воспользовались или вы помогли этому?
МДж: Мы как-то естественно оказались частью этого.
ДжХ: Вы не хотели сказать «смотрите, мы плохие ребята»?
МДж: Нет, мы всего лишь собирались стать блюзовой командой, и вели себя как обычно, как ведут себя все дети.
ДжХ: Но ведь Вы принадлежали к среднему классу. Я имею в виду, Вы были «хорошим мальчиком».
МДж: Это ещё ничего не значит. Мы вели себя хорошо, но было и то, что нас раздражало и разочаровывало. Вот, например, многие из тех, кто недавно выходил на улицы в Бразилии, принадлежали как раз к среднему классу.
ДжХ: Это правда.
МДж: Так что, тот факт, что мы относились к среднему классу, или как вы его там называете, ещё не говорит о том, что у нас не было своих идей по поводу устройства общества, но самым главным было то, что мы были блюзовой командой и хотели играть музыку, хоть мы и были втянуты во всякие общественные дела из-за духа времени, верхом на котором мы мчались.
ДжХ: Сейчас музыка стала спокойнее, чем тогда.
МДж: Ты имеешь в виду классический рок? Последняя песня, которую я написал – Doom and Gloom – на самом деле на социальную тему… Да, она весьма иронична, но всё же она социальная.
ДжХ: Но в ней нет вызова.
МДж: Все мои песни на социальную тему всегда были ироничными. Я не делаю песен на социальные темы, которые не были бы ироничными.
ДжХ: Satisfaction ироничная?
МДж: Это скорее личное утверждение, чем песня социальной тематики.
ДжХ: Ну как же, там ведь поётся про то, что я не могу получить удовлетворение от того, что происходит вокруг.
МДж: Я бы сказал, что она очень ироничная и юмористическая, как и Doom and Gloom. Всё это разбавлено юмором, что очень характерно для англичан.
ДжХ: Значит, всё это время мы ошибались, и хотя мы с Вами примерно одного возраста, и Вы только что сказали то, о чём я догадывался, но Вы понимаете, что Вы сейчас разрушаете все мои иллюзии, потому что Вы были тем парнем, который вещал для всех нас?
МДж: Да, я вещал, но если ты почитаешь тексты, то ты увидишь, что это был юмор, это не было простым разочарованием.
ДжХ: Это была Ваша манера поведения, не так ли? Вы выходили так на сцену и…
МДж: Это зависит от того, как ты держишься. Если ты выглядишь достаточно угрожающе при этом, то ты можешь улыбаться.
ДжХ: Вот, точно. Вы были угрожающими.
МДж: Такой можно назвать только часть The Rolling Stones, и тогда, и сейчас. Ты угрожающий не два часа подряд, а лишь 10 минут, и потом ты улыбающийся романтик. Многие наши мелодии, которые сложно назвать угрожающими, стали хитами, например As Tears Go By. Вообще The Rolling Stones – это нечто многогранное. Мы можем гордиться тем, что делаем что-то хорошо, а потом попробовать ещё что-то, и это что-то у нас может получиться даже лучше, чем у других, и нам нравится пробовать разные вещи.
ДжХ: И как долго это сможет продолжаться?
МДж: Понятия не имею. Это примерно так же, как если бы я тебя спросил как долго ты собираешься выходить в эфир с шоу Today.
ДжХ: Ну, этот вопрос я могу дать честный ответ. До тех пор, пока у этого шоу есть я.
МДж: Тогда, пожалуй, я дам тебе такой же ответ.
ДжХ: Ну что ж, судя повашим недавним выступлениям, это надолго. Но разница в том, что в шоу Today я здесь сижу и, задавая вопросы политикам, я почти наверняка знаю, что они ответят.
МДж: Тебе нужно иметь острый ум, мне же стоит думать иначе.
ДжХ: Но мне не нужно пробегать по сцене в общей сложности 12 миль…
МДж: На самом деле, я не пробегал 12 миль. Да и мне тоже это не нужно.
ДжХ: Но всё же Вы бегаете. Я имел в виду, Вы до сих пор скачете по сцене, как и тогда, когда я первый раз увидел Вас в Мэдисон Сквэр Гарден.
МДж: Я стараюсь.
ДжХ: Должно быть, Вы сильно устаёте.
МДж: Бывает иногда.
ДжХ: Вы – рок-икона, нравится Вам это или нет. Вы очень долго были ей и это Ваша жизнь. Был ли такой момент, когда вы говорили себе «Господи, я бы хотел попробовать что-нибудь ещё»? Лично я бы пожелал в какой-то степени больше контроля над своей жизнью, потому что, как мне кажется, то, что Вы сделали, хоть это и можно назвать мечтой каждого, практически не оставило Вам выбора, Ваша судьба была предрешена…
МДж: Всё в твоих руках.
ДжХ: Но про Вас такое нельзя сказать?
МДж: Про тебя точно можно.
ДжХ: А про Вас?
МДж: Легко. Всё в моих руках, я делаю что хочу, работаю когда хочу, в этом плане моя судьба в моих руках. Я имею в виду, если ты хочешь попробовать что-то ещё, то я уверен, что ты можешь это сделать. Я бы, пожалуй, попробовал стать танцором, если бы не травмы.
ДжХ: Вы ещё упоминали про школьного учителя.
МДж: Да, я уверен, что работа учителя доставила бы мне массу удовольствия, как и множество других профессий – политик, журналист… Когда-то я подумывал о том, чтобы стать журналистом.
ДжХ: Правда?
МДж: Да, обо всех этих вещах, о которых ты думаешь, будучи подростком, ты можешь думать и сейчас, я бы и сам так делал, но это абсолютно бессмысленно. Я имею в виду, что я совсем не жалею о недостатке контроля над своей жизнью, я очень доволен тем, что сделал. Вполне понятно, что ты, да и каждый человек хотел бы сделать за свою жизнь как можно больше. Быть рок-певцом не очень обременительно, но я знаю, что это у меня получается лучше всего.
ДжХ: И Вам это нравится.
МДж: Ещё как.
ДжХ: И, конечно же, Вы мне не скажете, как долго Вы планируете быть в строю?
МДж: Нет.
ДжХ: Хорошо, я больше никогда не буду задавать Вам этот вопрос. С нами был сэр Мик Джаггер, спасибо.

Фото — The Rolling Stones.