Юрий Наумов: цитаты

  1. Россия сегодняшнего дня – это капиталистическая страна. Рок-андеграунда нет. Есть рынок, есть музыкальный бизнес, есть определенные правила игры на этом поле. Я во всё это, по большому счету, не вписываюсь.
  2. Я легок на подъём как сценический артист и тяжел на подъем как человек.
  3. Об идее создания 9-струнной гитары:
    Идея 9-струнной гитары восходит к августу 1983 года. Я хотел познакомиться с Майком Науменко и совершил вояж из Новосибирска в Питер. О моем приюте Майк договорился с Алексеем Рыбиным, в ту пору гитаристом группы Кино, а ныне — программным директором питерской радиостанции «Радио Рокс». В тот свой визит я купил 12-струнную гитару фабрики Луначарского. Принес ее в квартиру на Площади Восстания, где в ту пору жил Алексей, и, поиграв на гитаре пол-часа, решил снять 3 дублированные басовые струны — мне нужен был внятный и плотный басовый звук. Сдвоенные же первые струны давали пространственность звучания и это мне понравилось. В результате я получил 9-струнный инструмент, концептуально близкий к шестиструнке, но энергетически более мощный, сочный и вязкий.
  4. Непреложный факт, что оцифрованная музыка, наличие Сети, бесчисленных торрентов, на которых можно скачать на халяву целые дискографии радикально меняют ландшафт музыкальной экономики. Гастроли «в поддержку альбома» во второй декаде XXI века – это стебалово. Но никто не отменял такого фактора, как художественное самовыражение. Существует звукозапись. Существует потребность запечатлеть творение. Альбом для музыканта – это как книга для писателя. Деньги важны, но они не решающий фактор здесь.
  5. Благодаря моему отъезду в США сейчас я владею инструментом на уровне, о котором лет шесть назад даже мечтать не мог.
  6. О кумирах молодости:
    Со многими из них я даже познакомился и приятно пообщался. Это Роберт Фрипп, Брайан Ино. Успел поговорить с Джерри Гарсиа за месяц до его смерти. Ну что тут можно рассказать? Нормальные дядьки. Не знаю, дело не в этом. Думаю, их достаточно просто слушать.
  7. Я кладу свою жизнь на то, чтобы сделать в Америке звук именно русского блюза. Если этот звук останется как уникальное искусство, как отдельная карта в музыкальном мире при моей жизни или после смерти, дорога будет проложена и следующему русскому блюзмену не придется стоять на улице. Я дам ему входную звуковую карту. Пока я кладу на это свою жизнь, у меня не может быть никаких сожалений или разочарований. Это рубилово на много лет. Ставка сделана – я пошел.
  8. Выбор между Россией и Америкой для меня был выбором между мной-музыкантом и мной, пишущим тексты. Перевесил музыкант.
  9. Когда я музицировал и сочинял песни в России, то в них не было явно узнаваемых элементов русской музыки. Но когда я стал играть здесь те же блюзы, которые в России никак не воспринимались как корневые российские, то американцы четко отреагировали: это не американская и не европейская музыка. Они уловили то, что я не улавливаю.
  10. Нью-Йорк — это действительно своеобразное отшельничество, именно такое, о каком мечталось. Для меня по внутреннему складу бегство в глушь не было бы выходом. Мне хотелось бы отшельничества среди людей — так, чтобы я был не вовлечен в то худшее, что дает пребывание в социуме — дрязги, склоки, низкие вибрации, корысть, сведение счетов, вся эта х..тень, но чтобы при этом был людской творческий драйв, вот этот момент вольтажа, который идет не от природы, а от интенсивного выброса человеческой деятельной энергии в ноосферу, который для тебя работает, как питательная среда. Мне хотелось быть отшельником на людях. Нью-Йорк именно это качество мне и предоставил. Здесь хорошо творится, я здесь получаю ту меру уединения, параллельно с включенностью в человеческое поле, которое наделяет меня смыслом и горючим.
  11. Писатель, в отличие от художника, если этот художник не карикатурист, в принципе, «заточен» на злобу сегодняшнего дня. Рок-н-ролл поначалу тоже был ответом на злобу дня. Это штука, которая с одной стороны поддерживает его на плаву, а с другой превращает его в никчемную говняшку, потому что злоба дня меняется.
  12. Я не знаю нотной грамоты, не читаю с листа, не искушен в музыкальной терминологии, не умею играть гаммы, понятия не имею о том, что такое сольфеджио. Все это я мог бы приобрести в ходе образования, которого я не получил. Но я сохранил мотивацию по отношению к любимому делу и избранному пути. Я вижу смысл в том, что я делаю. И это – главное. Именно этим я мог бы поплатиться, если бы пошел каноническим путем: приобретением формы ценой убийства содержания.
  13. Россия вполне ритмичная страна. Просто ритм этот весьма своеобразен. Насколько мне видится, ритм поэтического слова милее и ближе российскому сердцу, нежели ритм музыкальный. Таков язык. Такова страна. И поэтому здесь музыка зачастую подчинена ритму и задачам текста. В России есть примечательная поговорка — «из песни слов не выкинешь». Обратите внимание — «СЛОВ не выкинешь». О музыке при этом не говорится. Стало быть, музыку из песни выкинуть можно. Это — не возбраняется. И уж если музыку не выкидывают, то ее зачастую низводят до примитива, отодвигают на задний план.
  14. Несмотря на то, что мои блюзы весьма далеки от традиционного канона и помимо них в моем репертуаре есть и другая музыка: баллады, психоделический рок, инструментальные композиции — я считаю себя блюзовым музыкантом. Просто в моем случае блюз — это не отправная точка (таковой является рок-музыка конца 60-х — середины 70-х). Блюз — это то, к чему я устремлен, и к чему в результате прихожу. Это — итог исканий.
  15. Блюз – это состояние очень флюидное… Это может быть определенный вечер в определенном куске какого-то московского парка на закате, допустим, на границе апреля и мая… И вот это есть 15 минут, а потом что-то извне изменится – и это состояние улетучится или перейдёт во что-то другое. Ты можешь эпизодически в том или ином месте отследить, что вот оно! Раз, поймал его, легкое такое: «хей…» Я не знаю аналогов…