Являясь одним из основателей и участником Kiss, Пол Стэнли как никто другой может откровенно рассказать об истории рождения группы, записи ставших культовыми альбомов, а также об одиночестве, стремительном взлёте и тяжёлом бремени славы.

Пол Стэнли, он же Starchild, Звёздный мальчик или Звёздное дитя, раскрывает все карты в мощной, искренней и бескомпромиссной автобиографии. Вокалист KISS ведёт повествование в хронологическом порядке, лишь изредка забегая вперёд, чтобы пояснить значимость тех или иных событий. Скрываясь за гримом, который стал визитной карточкой KISS и Звёздного мальчика в частности, удобно творить историю популярной музыки. Но чтобы рассказать о том, что происходило в реальности, за кулисами, необходимо эту маску снять.

Издательство АСТ выпустила книгу Лицом к лицу: срывая маску, а для наших читателей любезно предоставило отрывок из нее. Читаем и наслаждаемся!

ПОД ДУЛОМ ПИСТОЛЕТА

В июне 1983-го мы прилетели в Бразилию и сыграли перед толпой из 180 000 орущих фанатов на стадионе «Маракана» в Рио. Это была самая большая аудитория, перед которой нам доводилось выступать. После хоккейных стадионов Южной Америки те площадки, которые мы считали большими в Соединенных Штатах, теперь казались нам просто микроскопическими. Когда ты выходишь на стадион масштаба «Маракана», то чувствуешь себя маленьким песочным замком, который вот-вот смоет цунами. Другое важное отличие — безопасность. Днем, когда мы проверяли наше оборудование, вооруженные солдаты с собаками прочесывали окрестности.

Невозможно описать всю ту энергию, которую выплескивает на тебя толпа какого размера. В тот день воздух словно плавился от напряжения, в нем витало чувство томительного предвкушения — называйте это, как хотите. Когда вся энергия направлена на вас, то это похоже на волну размером с небоскреб, которая может проглотить вас с потрохами. Невозможно описать тот прилив головокружительных эмоций, которые ведут нас во время концерта.

Как бы волнительно ни было играть на таких огромных площадках, но от этого не отвертеться. Жребий был брошен, и осталось лишь узнать результаты. Мы могли собирать самые большие стадионы в Южной Америке, но в Северной Америке наше положение было еще весьма шатким. KISS cнова и снова приходилось зарабатывать очки репутации с нуля.

По возвращении в Штаты я еще раз попробовал убедить Джина пойти на крутые меры: снять макияж. Для некоторых людей этот шаг звучал, как отчаянный порыв — но я считал это нашим единственным выходом. Неспроста наша американская аудитория начала сокращаться. Это случилось, потому что мы утратили искренность. Люди устали от того, во что превращается KISS. Пришло время отойти от образа мультяшных супергероев а-ля черепашки-ниндзя. Взять хотя бы Винни с его анхом. Что это, черт возьми, такое? Вместо того чтобы придерживаться оригинальных образов, мы превратились в посмешище. А дальше что? Будем размахивать нунчаками на сцене?

Когда мы начали записывать Lick It Up, то подумали о том, чтобы найти менеджера на замену Биллу. До этого момента деловые аспекты работы Билла лежали на Ховарде Марксе, и мы, в сущности, управляли сами собой. Потому мы отправились к известному в Лос-Анджелесе менеджеру, и сказали, что решили избавиться от грима. «Почему бы вам для начала не смыть макияж с одной половины лица?» — спросил он.

С одной половины лица?

Именно тогда мы осознали, что большинство людей не понимали проблемы KISS. В конце концов, Creatures был хорошим альбомом. Загвоздка заключалась в том в том, что люди слушали его своими глазами, а не ушами. Если людям не нравится то, что они видят, то, скорее всего, им не понравится то, что они услышат.

Разумеется, сложнее всего решение снять макияж далось Джину. Мне было легче это сделать, чем парню с хвостиком на макушке, который плевался кровью на сцене. Но, когда Creatures потерпел неудачу, здравый смысл подтолкнул нас к мысли, что у нас нет иного выбора. Избавиться от грима — значит получить надежду на дальнейшую карьеру.

Но даже так Джин не решался до самого последнего момента, когда мы уже стояли на краю пропасти. Это был прыжок веры, который был необходим для нашего собственного выживания. Нам нужно было раз и навсегда выяснить, чего мы стоим без грима. Если мы, и правда, были клоунами в глазах людей, то тогда можно было спокойно завязывать, потому что мы не заслуживали продолжать.

Нервничал ли я? На самом деле нет. Я знал, что действую от сердца, неважно, было ли мое лицо в краске, или нет. Это стало неотъемлемой частью меня — я оставался бы тем же самым человеком. Когда люди начали хвалить нас за нашу смелость пойти на такой отчаянный шаг, я сразу же заявил, что мы решились на это только в целях собственного выживания — альтернативы просто не было. Я не прочь взять на себя ответственность за сумасшедшие решения, но это к таковым не относилось. Этот ход не был ни храбрым, ни благородным, потому что мы действовали с позиции слабого. Нас загнали в угол.