25 цитат Фернанду Рибейру

Об андеграунде

Мы не создаем музыку для людей, которые страдают ностальгией. Мы появились в особой атмосфере металла, и это сыграло большую роль в нашем творчестве… В каждом интервью я повторяю, что мы не «корневая» группа. Конечно, корни – это основа всему, но давай посмотрим на всё дерево, если использовать такое сравнение. Я думаю, Moonspell больше заботится о плодах, нежели о корнях. Мы не можем быть в андеграунде всю жизнь…

Мы имели большой успех в андеграунде, и я знаю, что каждый в андерграунде хочет, чтобы его музыку воспринимали всерьез. Андеграунд – это определенная культура, и я думаю, Moonspell – часть этой культуры. Нет, мы не имеем ничего общего с мейнстримом. Мы не бизнесмены, мы музыканты! Люди подразумевают под андерграундом абсолютно разные вещи, но для меня андерграунд – это прежде всего внутреннее состояние, а не цифры.

Как разбогатеть, играя андеграундную музыку (спойлер: никак, хотя жить вроде можно...)

Что касается перспектив, ты должен понимать, что не станешь богатым, играя андеграундную музыку. С 1996 года я не занимался ничем, кроме Moonspell. Мы всегда находили выход, несмотря на то, были у нас деньги или нет. Быть музыкантом – это не совсем то же самое, что иметь работу, бывают взлеты и падения, но что в нашем мире сегодня безопасно? Я бросил изучать философию, чтобы стать музыкантом. Многие студенты, которые учились со мной, работают кассирами в супермаркетах, талантливые и умные люди. Так что я думаю, что, имея немного удачи и таланта, я должен быть благодарен за возможность жить за счет музыки и для музыки.

Об экспериментах с жанрами

Послушав наши ранние вещи, вы найдёте там симфоник-метал, даже блэк-метал в Under the Moonspell. Но потом мы начали открывать для себя более интересные вещи, чем блэк-метал. Сейчас много крутых блэк-метал групп, таких как Behemoth и Mayhem, но даже блэк-метал-команды отходят от своего первоначального жанра и начинают экспериментировать с другими стилями, как, например, Arcturus.

У нас больше общего с авангардными группами 90-х, такими как Samael, Amorphis, Katatonia, Opeth — группами, которые постоянно меняются и пишут разную музыку, — такова и наша природа. Вероятно, поклонники хотели бы услышать что-то в стиле Wolfheart или Irreligious… Но, мне кажется, когда кто-то открывает для себя нашу группу, он или она наверняка заинтересованы в чём-то ином, в каком-то другом опыте.

О Babymetal

Для меня это метал-эквивалент ламбады или турецких песен с поцелуйчиками — это то, как я вижу Babymetal… Это не для меня. Я нахожу метал не развлечением, а умной, тёмной, глубокой музыкой, немного развлекательной, конечно. Но метал никогда не был о шоколаде. Металлисты поют об Александре Великом или, чёрт возьми, асах в небе или о старом мореходе [темы песен группы Iron Maiden Alexander the Great, Aces High, The Rime of the Ancient Mariner], это для меня метал, а не Babymetal (улыбается).

Самый ужасный рок-певец

Парень из американской группы Crazy Town. Я не уверен, что он разговаривать-то умеет. А это вообще рок? Надеюсь, что нет.

Воображаемый клип с участием Рики Мартина и Энрике Иглесиаса

Self-Abuse с Butterfly Еffect. Концепция клипа будет заключаться в следующем: Рики и Энрике будут облиты медом и обсыпаны сахаром. Их фанаты превратятся в мух, которых выпустят в закрытой комнате без окон. Кроме того, там будет кровать, на которой будет лежать девка, а это самое у нее будет намазано арахисовым маслом. Девка зовет собаку, чтобы та слизала масло. Собаку зовут Рики. И тут в комнату заваливает Рики. Вполне реальная история. Девчонка совершает самоубийство. Энрике Иглесиас научится петь. В конце все умирают. А я на этом эксперименте заработаю как минимум 10 лимонов зеленых.

В Норвегии, конечно, попроще

Португалия – это южная черная дыра со странными музыкальными вкусами. Мои родители боготворили Village People. И когда я однажды сказал, что вот, собираюсь стать музыкантом, играть метал и ездить по миру, они схватились за голову. «Пойди, дорогуша, обучись чему-нибудь стоящему!» — вот был ответ. И в прошлом так думали абсолютно все.

Португалия всегда была особенным местом. И рок-музыка исторически развивалась на родине очень плохо, её почти никто не слушал. Да, что уж скрывать, мало кто слушает и поныне. Здесь никогда не процветала и не продвигалась тяжелая сцена.

Но, без ложной скромности, благодаря международному успеху Moonspell ситуация понемногу меняется. Медленно, но всё же. Молодые музыканты мне периодически признаются, что Moonspell их вдохновили выбрать дорогу в жизни.

О португальской литературе

На мой взгляд, литература является нашим основным искусством. Это то, что у нас получается лучше всего. Если вы никогда не слышали о португальской поэзии, тогда Пессоа послужит хорошим началом. Он что-то вроде нашего Кафки. Он много раз вдохновлял Moonspell, в частности, на написание песни Opium.

Я ещё и вышивать могу... И на машинке тоже...

У меня всегда есть планы, я постоянно пишу, но, к счастью, Moonspell отнимает у меня много времени, мы очень вовлечены в группу на всех уровнях… Писательство для меня как хобби, иногда я пишу для журналов, перевожу книги… Я планирую создать небольшое издательство здесь в Португалии, чтобы также печатать книги других музыкантов на португальском, стихи или биографии и много всего прочего замечательного, что выпускается здесь…

Время — мой враг, что касается писательства, но через много лет, когда я уже не смогу так колбаситься, думаю, я определенно могу приобрести маленький домик и, типа, просто по-Хемингуэевски приходить туда, писать и глазеть на море. Было бы клёво.

Как заводить друзей и оказывать влияние на людей

Мне нравятся поющие поэты, как Джим Моррисон, который пытался совместить поэзию и музыку, и мне это кажется именно тем, что и нужно делать, и я буду это делать в Moonspell. Я хочу писать хорошую лирику, а не просто слова для заполнения ими музыки. Наши тексты очень часто рождают музыку. Наши тексты живут своей собственной жизнью. Я ненавижу те группы, которые пишут тексты, лишь бы чем-нибудь заполнить музыку. Я счастлив, что люди, которые слушают Moonspell, уделяют много внимания нашим текстам, начинают читать тех авторов, которые повлияли на меня при написании текстов, и это правильно. Это не так часто происходит в тяжёлой музыке. Я помню, как начал читать Говарда Лавкрафта, когда впервые услышал цитату из его книги в одной из песен Iron Maiden.

Мне кажется, что влиять на людей очень важно. Также важно учиться чему-то, слушая музыку, а не просто делать это ради развлечения. На мой взгляд, развлекательный вариант металла — а таких групп сейчас просто пруд пруди — не может оказывать влияние на людей. Музыка должна быть серьёзной и нести в себе смысл, а не ограничиваться просто песенками про мотоциклы и пиво.

Everything is connected

Для меня искусство — это единое и неделимое понятие, и мне кажется ошибочным мнение некоторых металлических групп, что виды искусства полностью отделены друг от друга. Когда мы начинаем думать об очередном альбоме Moonspell, мы сразу думаем о музыке и, конечно же, о текстах. Они идут рука об руку, и мы сразу начинаем продумывать то, каким будет видеоклип, каким будет сценарий живых выступлений, какие чувства будут вызывать наши шоу, какой будет концепция оформления альбома.

Таким образом, ты становишься не просто музыкантом, играющим тяжелую музыку, а, скажем так, художником в более широком смысле, который занимается не только музыкой и поэзией, то есть текстами песен и музыкальным рядом, но также и визуализацией своих образов, то есть пластикой, ты начинаешь думать о концертных выступлениях, то есть самом действенном и самом откровенном способе представить себя публике.

Камин, кресло-качалка, книжка, кружечка чая…

Я люблю писать и читать. Я из тех музыкантов, что берут в турне книгу, а не компьютер с игрушками, из тех, кто не знакомится с барышнями, а предпочитает уединиться и поработать в одиночестве. Это мое личное пространство, мне так комфортно. Кроме того, надо думать и о развитии своих скиллов – чего-то помимо музыки, поскольку однажды настанет тот день, когда я не смогу вытанцовывать на сцене. Поэтому я развиваю свои писательские способности… С годами литературное творчество увлекает меня всё больше и больше.

Быть отцом

Я осознал, что это непростая вещь – быть отцом, приходится платить дорогую цену, что бывает непросто. Речь не только о негативных моментах, но также и о том, что необходимо перестраиваться на роль заботящегося, что-то вроде инстинкта. В результате такой перестройки какие-то части меня ушли, уступая место для кого-то более приспособленного к факту родительства.

А еще я люблю петь The Future Is Dark — это для меня совершенно особенная песня альбома. Она во многом личная, так как с самого начала идет обращение к сыну, с рождением которого мой мир буквально перевернулся. Я помню, эти строки: «Oh, my son too young to understand that life is dark sometimes», эта мелодия появилась в моей голове как будто ниоткуда, я сидел и напевал её в пустой студии, не имея ещё ни аранжировки, ни каких-либо конкретных идей. Песня как будто родилась из воздуха, и она мне очень близка.

Делай что должно и будь что будет

Я действительно восхищаюсь такими командами как Paradise Lost, как мы, даже как Tiamat или Sisters Of Mercy, которые и в случае провалов не сдаются и продолжают писать музыку. Они не прячутся в тени, не выжидают подходящего момента: «Наша музыка сейчас популярна, давайте выпустим альбом». И я ценю группы, которые даже в случае негативной реакции фанатов продолжают делать альбомы, которые всегда стремятся сделать что-то новое. Я думаю, что это очень хорошо.

Мы хотим оставаться популярной группой. Но идти на компромиссы из-за этого влияния мы тоже не хотим. Мы не хотим менять нашу музыку ради успеха… Мы всегда стараемся оглядываться назад, но оглядываться назад не значит поворачивать назад.

О видеоклипе Extinct, в котором снимались люди с отсутствующими конечностями

Я считаю, что мир уродлив и нет никакого смысла скрывать это, мир не является совершенным или нормальным, мы не идеальны, мы не нормальны, как и люди вокруг нас. Поэтому Moonspell играет с запретным, что для нас, к слову, таковым не является. Для нас это проявление нашего искусства, проявление нашей брутальности, вымирания, и это также способ не шокировать людей, а показать им вещи такими, какими они есть на самом деле. И эти люди — ни что иное, как пример всем нам.

Безопасность и предсказуемость

Я терпеть не могу группы типа Hammerfall или все эти клоны Helloween. Во-первых, я не люблю сам Helloween, а потом, мне кажется, что группы подобного плана очень уж предсказуемы. Если они хотят написать песню о битве, они точно назовут её Warrior of the Sword или что-то типа того, если они захотят написать песню про дождь, они назовут ее Rain. Мне кажется, что металлические группы могут делать более качественный продукт.

Короче, мне это не нравится. Я называю такой стиль «хэппи-металл»… Уж слишком все там прилизано для того, чтобы называться тяжёлой музыкой — там нет жёсткости, грязи, опасности, это безопасный металл.

О занятиях вокалом

Когда я решил стать вокалистом Moonspell, я никогда не хотел использовать только скрим… Тогда я начал брать уроки у преподавателя из Германии. Она достаточно известный человек на нашей сцене, её голос звучит на альбомах Sentenced, Tiamat и у нас самих. Зовут ее Бриджит Захер… В Португалии я учился по классической схеме, но я терпеть не могу читать ноты и тому подобную муть — это для меня математика, а не музыка. Это, конечно же, важно, но мне это не нравится, и поэтому я этим не занимаюсь. Но Бриджит учила меня работать с моим собственным голосом вместо того, чтобы без конца петь итальянские оперы, как это делают на занятиях по классической схеме…

Еще мы работали с микрофонами, что вообще не практикуется на уроках пения, это абсолютное табу. Тем не менее мы с Бриджит использовали микрофон, чтобы я мог слышать свой голос. Я не оперный певец, я металлический вокалист. Мой вокал варьируется от оперного до готического и блэк-металлического, и я хочу слышать, как он звучит, а не исполнять итальянские оперы. Это, конечно, прикольно, но на концерте я же их не пою.

Об участии в театральной постановке

Поначалу было очень странно, потому что это была экстравагантная опера с исполнителями, подобными мне, но также и сопрано, и тенорами, и поп-певцами, так что это был большой хаос. Но я понял, что театр работает по-своему. Музыка гораздо более организованна, в то время как театр гораздо более основан на импровизации и эмоциях… Я многому научился у людей в театре, не только техническим моментам, но также и театральной жизни, как не быть смешным и не переигрывать… Ужасно, что мы не сделали видеосъемку (смеется).

Всё гениальное просто

Например, раньше у нас не было светотехника, у нас вообще ничего тогда не было, но мы решили придумать что-то особенное для исполнения песни Vampiria. Мы поехали в Лондон, и я купил такой дьявольский вампирский плащ, который стал единственной особенностью нашего шоу. Morbid Angel и Arch Enemy использовали много света, у Immortal было свое световое шоу, а у нас не было ничего, но момент, когда я раскрывал свой плащ, для многих был действительно кульминацией всех трех шоу. Хотя все очень просто.

У кого голуби, у кого мыши летучие...

Кстати, поскольку альбом назывался Wolfheart [Волчье сердце], мы приносили на концерт сердце, купленное у мясника. Конечно же, это не было волчье сердце, а скорее всего, свиное. И мы его обвивали колючей проволокой, а потом пускали в зал, и ты не поверишь, часто народ просто разрывал его на части и иногда даже съедал их (смеется). Да-да! Просто сумасшедшие какие-то. Это был клёво, и это ничего нам не стоило — эти сердца на бойнях просто выкидывают.

Это лучше, чем мистер Пропер

Мне ужасно нравился Спайдермен, и я хотел залезть на стену, надев на руки скользкие носки. Мне не разрешили. Мой двоюродный брат попробовал это сделать и оказался в больнице с переломанными костями. Тем не менее бунтовать против отца я не перестал, и однажды голой задницей вытер пол, который предварительно разрисовал цветными карандашами. Отец сказал, что у меня кишка тонка проделать подобное. Что же, оказалось, что не тонка.

Ave Satan!

Я считаю, что Бог гораздо ближе, чем мы все привыкли считать и чем преподносит нам религия. Я с некоторых пор верю, что сила Бога в наших руках, и это больше, чем можно почувствовать. Бог есть порождение человека.

Что касается сатанизма, то это всегда было, есть и будет для меня чем-то особенным, гораздо больше чем просто чувство. Это некая сила довольно злая и таинственная, которая способна разрушить все законы и устоявшиеся понятия нашего, так сказать, цивилизованного мира. Мне сатанизм дает свободы от предубеждений, благодаря ему я стал исследовать самого себя и научился читать свои потаенные страхи, а уж потом трансформировать их в что-то хорошее и светлое для себя.

Сатанизм сатанизмом, но и про талисманы тоже не забываем

Мой талисман — это моя сценическая одежда, которую я стираю очень редко, и особенно мои кожаные штаны, с которыми я провел 3-4 тура. Мне пришлось одни уже сменить, так как они уже держались исключительно на скотче — еще один или два концерта, и я бы пошел на сцену голым. Новые штаны мне подарил [клавишник Moonspell] Педро, я сам никогда ничего не покупаю. И теперь они тоже стали одним из моих талисманов. Во время тура в поддержку Sin, у меня был другой талисман — медальон Солнца из культуры Ацтеков. Он очень хорошо вписывался в концепцию альбома, которая была связана с неким чувством религиозного торжества.

Но обычно это кольцо с пентаграммой, мои кожаные штаны, и моя система персональных ушных мониторов, с помощью которых я себя слушаю. Я никогда не выхожу без них на сцену. Я всегда одеваюсь в одну и ту же одежду, и у меня еще есть моя шляпа. Короче, полно всего.

Концертная аддикция

Даже полгода мы не сидим на месте. Это суровая реальность: чтобы жить, ты должен вертеться… Да и, сказать по правде, я, наверное, не смог бы долго без сцены. Ну, год посидел бы, может. А потом все равно бы сорвался. Потому что, помимо усталости, каких-то там накладок, нервов, длительных переездов, гастроли дают нам нечто более важное, чем деньги. Более важное, чем успех и крутые площадки. Я обсуждал это с парнями из старых команд, таких как, скажем, Opeth, Katatonia, Paradise Lost, и мы сошлись на том, что прекратить выступать мы просто не можем. И не только из-за того, что в противном случае нечем будет платить по счетам. Просто нам это надо, нам это важно, концерты – это от нас неотъемлемое.

Много ли надо для счастья

С годами многие чувства притупились, но момент, когда впервые ставишь диск со своим альбомом, включаешь и начинаешь слушать, по-прежнему захлёстывает волной всеобъемлющего блаженства.