Великий рок-н-ролльный надуватель: 20 цитат Малкольма Макларена

Большинство людей привыкли считать меня музыкантом. Нет! Никогда, никогда-никогда я не был музыкантом. Это не то, что я умею, не то, что мне дано, и, честно говоря, совсем не то, что мне нравится.

Общество в тот момент, к моему удивлению, оказалось готово принять такое явление как панк – фактически синоним безответственного, ребяческого, чего-то, что теоретически общество должно было бы ненавидеть. Но поскольку это было сделано художником – мной, – это было принято как нечто новое, провокационное, имеющее потенциал к перемене в культуре. Этому манипулированию культурой меня учили в моей школе, ровно это я и попытался сделать по ее окончании.

Я работал в Голливуде со Стивеном Спилбергом на протяжении 80-х — 90-х годов. В качестве, скажем так, музы.

об экс-участниках Sex Pistols

Они сейчас намного старше, чем я, хотя и были младше в 70-е. Если ты не чувствуешь, чем тебе нужно заниматься, не знаешь механизмов работы культуры, то очень быстро становишься старым.

Сейчас рок-н-ролл, как и многие другие вещи в культуре, стал товаром. Со словом «товар» ассоциируется слово «маркетинг». Как только появляются эти два слова, сразу пропадает вся магия, всё то, ради чего это затевалось. Панк возник для того, чтобы стать антитоваром.

Когда Sex Pistols возродились, они смогли преподнести себя только как торговую марку. Вот «Мальборо», а вот Sex Pistols. Никакой разницы, всего лишь другой товар на рынке.

Люди почему-то перестали верить, что хорошо быть хорошим человеком.

Я мог поехать в Нью-Йорк и записать рэп тогда, когда этот стиль только зарождался. Мог записать диско, оперу, музыкантов из Бурунди — что угодно!

Сегодня всё разбивается на категории — инди-рок, хард-рок, хэппи хаус, гараж, техно, эйсид-джаз… И так же пишут о группах, например «Ocean Color Scene — хард-рок в стиле Cream, немного панка, немного фанка…» Какого чёрта! Я думал обо всей этой мешанине, и то, что я понял, было очень просто. Они же все — караоке. Oasis — караоке, Ocean Color Scene — караоке, весь мир — караоке.

Каким-то образом поп-культура тогда (в 70-е — ред.) стала смесью высокого искусства и довольно низких жанров. И если уж ты хотел чего-то достичь как творческая единица, то нужно было с этим примириться и попытаться найти свое в этом месте. Что я сделал.

На самом деле я никогда не был менеджером. Настоящий менеджер — это, скорее, хороший бухгалтер. Я же был носителем неких идей, которые заразили меня ещё в 60-х: экзистенциализм, ницшеанство, Берроуз, Керуак, де Квинси, Набоков… Я знал, как развести правильный огонь в правильном месте и помог поколению 70-х выплеснуть накопившуюся энергию. Потом всё стало превращаться в товар, а мне становилось всё скучнее проходить через всю маркетинговую цепочку — от артиста до пластинки.

Иногда молодое поколение не желает наследовать историю старшего поколения. Мы приспособили свастику для своих нужд. Мы вообще хотели изобрести заново всю общепринятую символику и иконографию.

Мы сделали уродство прекрасным. Вот что такое панк.

У меня был магазин, я продавал одежду поп-звездам — Боуи, Ринго Стар, Led Zeppelin, и новое поколение молодежи подумало, что я могу сделать их звездами. Но я ничего не знал о музыке и не очень-то интересовался. Единственное, что я понял: необязательно быть хорошим, чтобы играть музыку. Быть плохим может быть более интересно.

Я чувствовал себя в искусстве кем-то вроде Генри Форда в автопроме или Пабло Пикассо в живописи. И уж конечно, я ощущал происходящее чем-то более важным, чем любая месса в церкви.

Вы больше не смотрите рекламу. Вы ею живёте.

Главный секрет — заставить музыку и моду работать синхронно. Тогда получается настоящий взрыв. Надо создать идентичность, то, что будет считаться крутым. Сейчас все это не работает. Мы живем в мире караоке, в мире интернета, когда ты каждый день можешь быть чем-то другим: сегодня — панк, завтра — мод, послезавтра — еще кто-нибудь. И все это было высосано индустрией, все хорошие идеи были высосаны индустрией.

Лучше, чтобы тебя ненавидели, чем любили, потому что это более продуктивно.

Есть два правила, которым я следую: поверни налево, если от тебя ждёт, что ты повернёшь направо; входи в любую дверь, в которую запрещено входить.

Знаешь, когда любимая группа Тони Блэра — The Clash, а президент Китая великолепно поёт под караоке песни Элвиса Пресли, приходится сказать, что с роком уже всё кончено.