Начиная свой музыкальный путь ещё ребёнком, он даже не мог предположить насколько станет знаменитым в последующие годы. Благодаря его неоднозначному взгляду на мир, интересной и, местами, печальной и суровой жизни, под его руководством родились ещё такие коллективы как Nailbomb, Killer Be Killed, Soulfly и Cavalera Conspiracy.

О том, что предшествовало успеху и через что пришлось пройти Массимилиано Кавалера, можно подробно узнать из его книги. К сожалению, на русский язык она ещё не переведена, поэтому предлагаем небольшие отрывки из его биографии.

«То, что я расскажу вам, никогда ранее не обсуждалось. Я буквально никому не рассказывал эту историю кроме моей семьи, но когда я решил написать эту книгу, то решил честно рассказать обо всём. Я могу всё скрыть, но думаю, что люди должны знать об этом».

О семье

  • 1. У нас была большая итальянская семья. Каждое воскресенье мы, в количестве 20-30 человек, собирались за огромным столом на большую трапезу. Ей посвящался целый день. Было очень громко: итальянцы умеют так себя вести. Между кузенами часто вспыхивали драки. Однажды мой дядя швырнул тарелку, которая попала в лоб одному из моих кузенов, тот упал на пол и потерял сознание. Кровь текла по всему лицу: ему пришлось накладывать швы. Паста, вино и кровь были по всему столу, все были в шоке и кричали — типичный воскресный обед для нас.

О религии

  • 2. Одним из странных элементов в нашей жизни являлась религия. Оба моих родителя были католиками, но моя мать так же была приверженцем бразильской религии, которая называется candomblé. В ней почитаются католические святые, её приверженцы верят в Иисуса и Марию, но так же она связана с поклонением африканским святым. Эти верующие очень религиозны: они разговаривают с мертвыми.

    Когда я был ребенком, моя мать увлекалась candomblé. Она часто ловила меня с Игорем и уговаривала нас пойти с ней, потому что они собирались выполнить много ритуалов. Я видел множество людей, которые становились одержимыми и разговаривали на разных языках. Люди рядом с нами сходили с ума и разговаривали с их умершими предками. Моя мать разговаривала со своей бабушкой. Это было очень странно: совершенно другое измерение. Мне действительно нравилось candomblé по некоторым причинам, и я позволял матери просвещать меня духовно. Даже сейчас она продолжает зажигать свечи, чтобы защитить меня. Она посвятила всю свою жизнь религии, и я уважаю это.

Первые гитары

  • 3. Я нашел старую акустическую гитару моего отца, разбил зеркало и приклеил его осколки на гитару. Так она стала выглядеть немного круче. Я достаточно сильно сломал отцовскую гитару с этим глупо выглядевшим зеркалом, но в то время это казалось очень крутым.

  • 4. Моя вторая гитара, после той старой акустической, была куском дерьма, которое все называли Podrera, что значит «гнилой», потому что каждый раз, как я прикасался к ней, в мой палец втыкалась заноза и начинала идти кровь. Она была совершенно не настроена и практически разваливалась на части, однако это единственное, что я мог себе позволить. Купил я её очень дёшево в ломбарде. Я пришел домой с мыслью «Не могу дождаться, чтобы услышать её!», но когда я сел и заиграл, то не понимал, почему не получался эффект дисторшн.
    Я понёс её обратно в магазин и сказал парню:
    — Думаю, здесь что-то не так. Нет звука.
    — Ну, тебе нужны кабель, усилок и дисторшн-педаль.
    — Чувак, ты, наверно, издеваешься? Я должен купить всю эту хрень?!
    Что ж, я сэкономил тут и там и купил всё необходимое. И, наконец, подключил. Звучало гораздо лучше…

О музыке и Sepultura

  • 5. Музыка оказалась единственной вещью, которая у меня была. Когда я полюбил тяжелую музыку такую, как Venom, то почувствовал, что могу выразить в ней себя, потому что я был зол на всё то дерьмо, через которое мы прошли. Такая музыка была идеальной для разозленного ребенка, таким образом, я и предложил создать нашу собственную музыку и использовал тот же гнев, те же энергию и насилие. Вот откуда пришла жестокость Sepultura: после смерти моего отца.

  • 6. Группа была абсолютно против церкви и религии. Я был зол на бога, но несмотря на это, я продолжал идти по духовному пути вместе с мамой. Это было запутанное время: музыка действительно являлась моим спасением, она уберегла меня от наркотиков и преступности. А они были прямо перед нами: мы были на краю. Наши друзья из Бело были преступниками, они принимали наркоту и умерли от передозировки. Мы знали об этом дерьме. Но музыка была замечательной вещью и спасла нас.

  • 7. Я привык до концерта для мотивации читать плохие рецензии на Сепультуру. Некоторые пишут плохо о нас, и тогда я думаю: «Вот как, придурки? Я покажу вам! Смотрите». Этот вид критики действительно хорош. Ты можешь работать с ним для расширения собственных возможностей. Я не люблю, когда критика идёт от тех людей, которые понятия не имеют об этом стиле музыки и не вовлечены в это. Они просто говорят дерьмо, даже не прослушав ни одной песни.

  • 8. Записывать песни Сепультуры, а затем играть их на сцене – было лучшим чувством в мире. Это сложно описать, но ощущение — словно самый мощный наркотик во всем мире. Ты испытываешь это каждую ночь и получаешь новую дозу с каждым выступлением. Мы все это любим. Я обычно мягкий, спокойный человек, но на сцене всё изменяется: я становлюсь дьяволом.

О Soulfly

  • 9. Soulfly начинался как джем-проект. Изначальной задумкой было создать непостоянную по составу группу, какой была Сепультура. У меня в голове давно зрела идея группы с постоянно меняющимся составом, когда за счет ротации участников музыка обретает новые оттенки и никогда не теряет своей оригинальности. Я был бы единственным, что оставалось прежним, в то время как всё вокруг меня менялось.

    Это было уникальной идеей и крутым путём создать группу, которая реально отличалась бы от многих других, состоящих из постоянных участников долгое время. Я чувствовал, что этого еще не было – смена участников время от времени. Люди приносят новые идеи и новый энтузиазм с собой, и это развивает музыку.

  • 10. До того как послать альбомные записи в Roadrunner, я сделал нечто неимоверно эксцентричное. По какой-то причине я решил закопать на 24 часа в землю бобины. Мы вырыли большие ямы в песке рядом со студией и закопали их.
    Все тогда сказали:
    — Ты псих? А что если они испортятся?
    — Это моё дело и мы должны это сделать. На удачу. Я хочу, чтобы альбом начинался с правильного пути.
    Это было совершенным сумасшествием.
    Мы выкопали их днём позже с крутой церемонией. Это было действительно захватывающе. У нас у всех были лопаты и я произнёс: «Записи возвращаются из могилы!»

О встрече с Лемми Килмистером

  • 11. Я впервые встретил Лемми, когда мы были в Лондоне. Я вошел в бар и он был там, играл в игровой автомат. Я сказал Игорю:
    — Смотри, это Лемми, я пойду и поговорю с ним!
    — Нет, ты не можешь!
    — Блин, чувак, я хочу поздороваться, это же Лемми!
    Я подошел к нему и сказал:
    — Как дела, Лемми?
    -Хорошо! – ответил он не переставая играть.
    Я был немного пьян и продолжил, сказав:
    — Меня зовут Макс, я из Бразилии и у меня группа Sepultura. Мы твои большие фанаты, чувак! Мы любим Motörhead.
    Совершенно неожиданно Лемми схватил свой бокал с виски и вылил его мне на голову. Я не знаю, хотел бы он, чтобы я ушел типа — «Отвали от меня!» или нет, но это в любом случае было круто. Я вернулся за столик и рассказал всем, что я только что был крещён Лемми! Это было крещение в стиле хэви-метал и это было прекрасно. После этого я несколько дней не мыл волосы. Я никогда не рассказывал об этом Лемми при дальнейших встречах.

О себе и музыке

  • 12. Я никогда не был хвастливым парнем, давая интервью для прессы. Я скромно относился к своей музыке: я всегда был таким. Для меня музыка не соревнование. Мне нравится играть с моими идолами, такими, как Том Арайя из Slayer, и с моими друзьями: ребятами из Korn, Morbid Angel, Deftones и Dillinger Escape Plan. Это не было битвой, скорее дружеским способом делать что-то вместе. Я гордился быть металлистом и являюсь им до сих пор. У меня есть униформа, и я ношу её каждый день: футболка группы, которая мне нравится, длинные волосы, камуфляжные штаны и татуировки. В этой униформе я целен.

  • 13. Я из Бразилии и Sepultura была первой метал-группой, которая вырвалась из моей страны. Я создал Soulfly и Cavalera Conspiracy. У нас фанаты по всему миру и таким образом я чувствую, что я зарабатываю уважение людей. Это то, что вдохновляет меня продолжать. Я хочу продолжить играть, когда я буду старым так долго, насколько я буду физически способен на это. Это то, над чем я работаю, и это то, как я смотрю на свою жизнь.

    Для меня это важнее, чем иметь много проданных альбомов или кучу золотых наград. Эти вещи уже были в моей карьере, что, несомненно, круто, но я делаю всё не для этого. Я хочу уважения, которое не купишь деньгами. Когда ты встречаешь фанатов на улице, и они говорят, что твоя музыка что-то значит для них, это честь, которую ничто не может превзойти. Я слышал много подобного, и это приятно слышать. Это стоит всех проблем и борьбы, распада и перестройки групп, и это то, для чего я живу.