Этот концерт
Adaen был особенным с самого начала. Совершенно новую для себя сцену московского клуба
Лес ребята планировали занять в рамках благотворительного выступления, все вырученные деньги с которого были бы потрачены на лечение известного московского барабанщика Константина Калкатинова, внёсшего свой ударный вклад в звучание таких команд, как Save, Sinful, Green Core, Infernal Apostles и не только. Но буквально за полторы недели до заявленной даты повод для проведения концерта одним махом превратился из тревожного в трагический – Костя, последние несколько лет боровшийся с редкой формой онкологического заболевания, свою борьбу проиграл. Восьмого июля его не стало. Концерт надежды стал концертом памяти Константина и поддержки его родных и друзей.
Ещё до выхода музыкантов на сцену в зале повисает густая дымка печали, подпитываемая трагичным симфоническим инструменталом, льющимся из динамиков. Улыбок на лицах постепенно подходящих зрителей – в итоге этих зрителей набирается порядка полусотни – крайне мало. Вооружившись гитарой, Валя Березин появляется на площадке Леса и внедряется в симфоническую задумчивость своим импровизированным (?) джемом, под который к Вале неспешно присоединяются остальные музыканты сегодняшнего состава группы. Джем плавно переходит во вступительные ноты
Peine Forte Et Dure – доселе музыкальный трагизм обретает некую ритмическую и смысловую оформленность, нисколько не теряя в драматичности. Оговорка насчёт «сегодяшнего» неслучайна – за барабанами у Adaen в этот вечер восседает коллега Александра Воронцова по группе
Jack Action Алексей Баев, подменяющий штатного новобранца московского трио Леонида Никонова. И надо сказать, что переход от несложной альтернативы JA к мудрёному адаенскому прогрессиву удаётся Лёше на все сто процентов – каждая композицию, каждый из многочисленных инструментальных джемов, каждый кавер до отказа насыщается его грувом и динамичными сбивками. Не исключено, что свою роль тут играет и давняя сыгранность Лёши с Сашей – вновь обновлённая ритм-секция Adaen звучит (и смотрится) бесподобно. Ближе к середине сета (сразу после
No Trees, No Sons, No Homes) к ребятам присоединяется гость. И какой гость –
Лусинэ Геворкян собственной персоной! Ввиду невозможности провести какие-либо предварительные совместные репетиции этот сегмент концерта включает в себя исключительно две кавер-версии, но зато какие! Мрачная и давящая "
системная"
Spiders, спетая на два голоса, вслед за которой зрителей тут же тормошат несколькими минутами развесёлого гранжевого угара в виде
Lithium, где основная часть вокальных партий
Курта Кобейна уже единолично исполняется Лусинэ. Небольшая благодарственная речь, обращённая к зрителям, и Лу удаляется за кулисы. И мы вновь погружаемся в тревожный и сумрачный мир Adaen, а именно – в тяжёлую не столько по звучанию, сколько по своему содержанию композицию
1915, посвящённую геноциду армянского народа времён Первой Мировой войны. Валя чуть ли не рыдает у микрофона – то ли от тягостной тематики композиции, то ли от мыслей об ушедшем Косте - в то время, как Саша в один миг мрачнеет и сосредотачивается на своей бас-гитаре. Оба они приходят в движение лишь к концу композиции, окунаясь в импровизированный инструментальный джем и переведя размеренный ритм
1915 в драйвовую «колбасу» с морем тэппинга. Само собой, Лёша вносит в этот драйв самый что ни на есть непосредственный вклад. Примерно так, чередуя неспешные драматические моменты со скоростными кульминациями композиций и джемов, когда Валя и Саша разве что в зал не прыгают (кстати, одну из последних композиций приходится по техническим причинам сыграть дважды),
Adaen добираются до обязательного элемента их концертной программы – хорового пения под гитару. Слова о героях и пушечном мясе успели выучить все – случайных людей в Лесу сегодня нет – и после того, как затихает последняя спетая Валей нота, ему остаётся лишь поблагодарить всех собравшихся и пообещать, что Adaen и в дальнейшем будут активно участвовать в благотворительных мероприятиях.