Репортаж | Ян Тьерсен в Москве | Yotaspace | 19.07.15

Тусклое до поры до времени освещение в Yotaspace выжидает своего часа. Зал постепенно заполняется. Сцена усеяна музыкальными инструментами и утыкана микрофонами – маркер того, что к выходу Тьерсена все готово.
Убивая время, мы болтаем с одним из работающих на месте фотографов:
— Я смотрел в записи его концерты, как-то немного нудно. Люди покачиваются, но ничего толком не происходит. Исключение – саундтрек из «Амели».
— Он сейчас с новым альбомом приезжает. Infinity называется, — говорю я.
— «Бесконечность»? Тоже звучит довольно нудно…

Разогревать зал выходит проект двух участников группы Animal ДжаZ под названием Zero people. Два Александра (Красовицкий у микрофона и Заранкин за клавишными) исполняют несколько своих песен в стиле бит-пиано-рока.
— Это очень неправильно, — в перерыве между песнями обращается к залу вокалист, — говорить такое перед музыкантом, которого я очень уважаю, перед Яном Тьерсеном, но все же…
Александр интригующе замолкает, и следом вместе с музыкой начинают звучать слова одной из песен:
— «Я говорю: нет любви…»
Общие с творчеством рок-группы Animal ДжаZ у Zero people только исполнители. Проект, родившийся в 2011 году – это совершенно иной уровень музыки. Очень личностные тексты, как отметил Красовицкий, не вписались бы в репертуар небезызвестной группы. Поэтому было принято решение реализовать их в новом ключе. Проникновенные слова с претензией на раздирание души, ненавязчивые мотивы музыки, и два полу-силуэта в свете неярких софитов – вот что получилось в результате из проекта в клубе Yotaspace 19 июля.

И вот, муторная настройка звука (с таким-то количеством инструментов) – и маэстро на сцене. Тьерсен садится за клавиши, отпивает глоток воды, и звучат первые ноты Meteorites.
Помимо него на сцене работает команда других музыкантов, каждый из которых играет на нескольких инструментах, так же как и сам Ян. Кроме того все исполнители поют, дополняя привычную нетекстовую музыку голосом.
Наступает время высочайшего искусства. Люди замирают в благоговении…
И стоят почти не шевелясь два часа.

Итак, чего вы не найдете на выступлениях Тьерсена:

• Прыгающих людей, движуху или хоть какую-то активность (причем как в зале, так и на сцене)
• Обратной связи с аудиторией, помимо короткого «Спасибо»
• Воодушевленный криков из зала
• Песен из предыдущих альбомов.

И то, ради чего стоит прийти на концерт:

• Магнетическое освещение, просачивающееся сквозь огромное количество инструментов
• Необычные смены ролей между музыкантами на сцене
• Отдых от московской суеты и погружение в парижскую расслабленность
• И, конечно же, невероятная музыка

Исключением из общего полу-коматозного состояния стала единственная знакомая всем композиция из «Амели». Но это было лишь кратковременным оживлением, и сразу после нее люди снова превратились в едва колышущиеся статуи. Причем кто-то замирал в благоговении, а кто-то просто от невозможности двигаться.
В общем и целом, под конец стало не совсем понятно, чем руководствовались организаторы, устраивая концерт Тьерсена на такой площадке. Его музыка идеально бы звучала в условиях, при которых все люди будут сидеть на своих местах и погружаться в нее будучи в комфортных условиях. А получилось что-то среднее между камерным концертом инди-группы и выступлением симфонического оркестра.
С другой стороны, если рассматривать направленность самого творчества Тьерсена, что-то среднее и должно было получится. Ян – это человек, который мастерски балансирует между званием кинокомпозитора и самостоятельного музыканта, скрещивая в своих произведениях не только самые разные инструменты (в том числе и изобретенные им самим), но и разные жанры.

Множество молодых юношей стоят, обнимая своих девушек сзади. Девушки покачиваются, но не стремятся прыгнуть выше впереди стоящих голов: на сцене в течение песни почти без перемен, следить не за чем. И выключая визуальный канал, люди полностью погружаются в перипетии музыкальных инструментов. Кто-то фотографирует, снимает, кто-то пытается размять ноги прогулкой до бара.
…и только неугомонные маленькие дети на задних рядах носятся вокруг своих родителей под совершенно любую музыку.