В начале 2015 года самым громким событием в мире прогрессивного рока стал очередной сольный альбом Стивена Уилсона, музыканта, известного своей кипучей энергией: чтобы перечислить все группы, с которыми он сотрудничает, и инструменты, которыми он владеет, уйдёт немало времени. Я познакомился с творчеством Уилсона благодаря его magnum opus — коллективу Porcupine Tree. Мне пришлись по душе, прежде всего, их поздние альбомы, более жёсткие и динамичные. К сольному творчеству Уилсона я отношусь чуть прохладнее. Тем не менее, новый альбом, чей официальный релиз состоялся 27 февраля этого года, был встречен с большим интересом и предвкушением чего-то особенного.

Steven Wilson — Hand. Cannot. Erase. (2015)



HCE-finalcover


1. First Regret
2. 3 Years Older
3. Hand Cannot Erase
4. Perfect Life
5. Routine
6. Home Invasion
7. Regret # 9
8. Transience
9. Ancestral
10. Happy Returns
11. Ascendant Here On

Музыку Уилсона нельзя назвать весёлой и жизнеутверждающей. И в этот раз она навевает, скорее, тоску и ощущение отчуждения, одиночества… Это неспроста: альбом концептуален, в его основе — загадочная детективная история о смерти некой Джойс Винсент, тело которой нашли в её квартире лишь спустя три года. Разгадка несомненно кроется в прошлом, и пролить свет на это тёмное дело может лишь дневник Джойс. По сути, весь Hand. Cannot. Erase. это и есть её дневник. Но даже внимательно прослушав все песни, вы не найдёте в них ответа на вопросы — только пугающие намёки.
Заметил положительный симптом: чем больше слушаю эту пластинку, тем сильнее ей проникаюсь, открывая для себя всё новые и новые грани. Отмечу и то, что Уилсон отказался от околоджазовых экспериментов и вернулся к привычному звучанию времён Porcupine Tree. Оно спокойно и медитативно, здесь мы не услышим агрессивных риффов, свойственных позднему творчеству этой группы. Об этом я даже немного жалею. Но обо всём по порядку.
Недолгое меланхоличное вступление внезапно сменяется неожиданно бодрыми аккордами композиции под названием 3 Years Older. Однако эта энергичность оказывается обманчивой — спустя 2 с небольшим минуты музыка успокаивается, и наконец-то звучит знакомый вокал Уилсона. Следующая вещь, заглавная в альбоме, выглядит, пожалуй, наиболее прямолинейно среди всего представленного материала. Но это её не портит. Зато после неё начинается (да простит меня маэстро!) самая скучная часть альбома. Идущие друг за другом Perfect Life и Routine могут усыпить нетвёрдых духом слушателей. На первую из этих вещей был снят видеоклип, довольно простенький. Routine же, видимо, чтобы лучше соответствовать названию и помочь слушателю проникнуться настоящей рутиной, длится целых 9 минут. Но есть и плюс — в этих песнях мы впервые слышим голос Нинетт Тайеб, певицы израильского происхождения, помогавшей Стивену в работе над альбомом.
Зато потом начинается красота. Нервная и ритмичная композиция Home Invasion, плавно переходящая в развёрнутое «космическое» соло сперва на клавишах, а затем и на гитаре, это эмоциональная кульминация всей пластинки. Соло выведено в отдельный трек под названием Regret # 9, и кульминация приходится именно на него. Затем — катарсис: после короткой акустической вещи Transience мы переходим к самой сложной по структуре композиции альбома. Она носит гордое название Ancestral и длится аж 13 с половиной минут. Вслед за Уилсоном мы успеваем проследовать от меланхоличного электронного ритма и нервных пассажей флейты на его фоне к звучанию нормальной хард-роковой баллады с мощными ударными и перегруженной гитарой. Но и на этом путешествие не заканчивается: на протяжении всей песни жёсткие ритмы будут перемешаны с изящными гитарными переборами. И напоследок — трек Happy Returns, который, несмотря на название, звучит как-то совсем невесело. Впрочем, как и весь альбом. Но невесело не значит плохо или неинтересно. Всё-таки Уилсон к этому и стремился, разве нет? Под медленный завершающий инструментал я пытаюсь осмыслить всё услышанное.
Альбом хороший и цельный — к такому выводу я прихожу. Местами хотелось бы побольше разнообразия, но тогда пропадёт его атмосферность, исчезнет горьковатый привкус меланхолии.