Русский рок зародился как принципиально альтернативное советской культуре явление. Протеста в этих песнях просто из-за факта их создания в государстве, которое желало, чтобы всё делалось с его разрешения, было подчас больше чем в пацифистских гимнах Вудстока. Каждый из будущих рок-героев, создателей будущего канона, шёл своей дорогой, как скажет позже классик, «в тишине по убитой земле». Потом они встретятся на фестивале в Тбилиси в 1980-ом…
И вот тут уже начнется «Золотой век русского рока» с Ленинградским рок-клубом, с черненковскими гонениями, самопальными магнитоальбомами, портвейном и акустическими концертами в котельных всея Руси. Весь этот балаган, предсказывая и опережая неизбежные перемены, докатился до стадионов и студий профессиональной записи. Никогда до и никогда после конца 1980-ых музыканты и аудитория русского рока не были настолько едины!
А потом это закончилось. Незаконнорождённое дитя советской культуры стал никому не нужным после отцеубийства, в котором принял активное участие. За это пришлось расплачиваться забвением. Не то чтобы русский рок исчез. Нет, он просто проиграл коммерческую битву попсе. Это поражение тема отдельного разговора. Сейчас важно зафиксировать – русский рок как культурный феномен остался, но теперь был поставлен перед (надуманным по сути) выбором: встраиваться в рынок или встать уже в оппозицию к нему.
Этот выбор и составляет стержень «Эпохи межвременья русского рока 1991-1997 годов». Хотя к этому добавлялся и еще один важный пункт: теперь слушатель имел простой доступ к западному року – ретрансляторы ему были больше не нужны. Где-то в эти годы и рождается уничижительная коннотация русского рока.
Впрочем, сказать, что это время было выкинуто на ветер, означает сильно покривить душой. Это были годы создания уникальных, нигде не встречающихся саундов и концептов. За Уралом бушевал, разбуженный Егором Летовым «сибирский панк» — самая русская, самая депрессивная, в конце концов, самая честная местная музыка. В первом русском рок-клубе европейского образца – питерском «ТамТаме» делали такую гитарную музыку, которую и поныне хочется мешать в одном плейлисте с главными американскими альтернативщиками 1990-ых, и еще, если откинуть предрассудки, не до конца будет ясно, кто убедительнее звучит. А уже ставшие тридцатилетними классиками герои «Золотого века» искали новые поэтические и музыкальные пути, пытаясь уйти от хард-роковых и нововолновых канонов жанра.
А пока всё это происходит в пореформенной России, уроженец Владивостока Илья Лагутенко где-то в Лондоне задумывает реинкарнировать свой старый проект… Но это уже совсем другая история.
10. Линда – Песни тибетских лам (1994)
К началу 1990-ых годов популярная музыка окончательно стала делом продюсеров, а не музыкантов. Это была обычная практика для западного шоу-бизнеса, но постсоветскому человеку, воспитанному на идеалах подпольной дворовой песни, к этому еще надо было привыкнуть. И лучше всего это нужно было делать на качественном продукте. Возможно, поэтому тандем певицы Линды и продюсера Максима Фадеева наделал много шума, выпустив в 1994-ом году дебютный альбом – «Песни тибетских лам». Здесь этнические мотивы мешаются со сверхмодным в то время трип-хопом и ведьмовскими причитаниями Линды невнятных текстов Фадеева. Эта музыка у народа сразу получила клеймо «наркоманской». Может быть поэтому они так хорошо проголосовали за неё рублём, сделав альбом платиновым?
9. Чиж & Co – Эрогенная зона (1996)
В начале 1990-ых годов Сергей Чиграков проделал во многом типичную судьбу русского рок-музыканта: приняв участие в создании нескольких групп на необъятных просторах постсоветского пространства, он оседает в Петербурге, где и создает группу «Чиж & Co». Коллективу было суждено стать главным символом русского рока в эпоху межвременья: с дворовой трехаккордовостью, с бытовой иронией, часто срывающейся на хмурь и депрессняк. Но на «Эрогенной зоне» Чиграков показывает свое настоящее лицо любителя чисто американских жанров: блюза и кантри, которые гармонично соседствуют с пионерской и комсомольской эстетикой
8. Гарик Сукачев – Песни с окраин (1996)
На своем сольном альбоме Гарик Сукачев делает тоже самое, что в этот период делает группа «Любэ». Но если в случае коллектива, собранного продюсером Матвиенко, имел место чистый коммерческий расчет, хоть и необычно высокий по качеству итогового продукта, то в случае Сукачева мы видим искренний и очень интимный поклон первым послевоенным годам. Всё это далеко от привычного рок-н-ролла, и звучит так, как будто его изобрели в коммуналках позднесталинского СССР с использованием аккордеона и расстроенной гитары. Автор текстов золотых хитов группы «Браво», которые стремились реинкарнировать пятидесятнических стиляг, отдает дань шпане и рабочим — тем, кого принято называть «простыми людьми», и тем, кому противопоставляли себя хипстеры 1950-ых.
7. Гражданская оборона – Солнцеворот (1997)
Всю свою жизнь Егор Летов занимался тем, что трогательным ножичком пытал свою плоть, плоть окружающих его людей, нашего общества, всего мироздания, и в конце концов Бога. Метаясь от социального сарказма к суицидальным проповедям, от антисоветского стеба к песням про Ленина, от минималистского и ясного описания быта до погружения в психоделические глубины, он всегда оставался верным самому себе в неприятии лицемерия и цинизма. «Солнцеворот» — последний из череды «красных альбомов», на котором выкристаллизовалось звучание позднего «ГрОба». Но альбом на самом деле ценен другим: Летов, описавший весь мрак и безысходность окружающей нас действительности, учит нас разжигать свет и верить.
6. АукцЫон – Птица (1993)
Детище Леонида Федорова и Олега Гаркуши по мере кристаллизации жанра русского рока в стенах Ленинградского рок-клуба становилось инородным телом. Текст здесь понятен, наверное, только автору — определенность высказывания отправлена на свалку за ненадобностью. Музыка гораздо ближе к пограничным формам джаза и фолка, чем к гитарной рок-музыке. Поэтому к созданию своего лучшего альбома «АукцЫон» окончательно подошел иноземной птицей на местной рок-сцене. Записанный в дни разгона Верховного Совета осенью 1993 года в непосредственной близости от горящего Белого дома, альбом оказался сильнейшей концентрацией стиля группы, что заставило музыкантов под вывеской «АукцЫон» не записывать нового материала до 2007-го года.
5. Ногу свело! – Сибирская любовь (1995)
Группа «Ногу Свело!» в свое время была лучшим доказательством того, что старый русский рок отправляется на задворки, и нужно искать совершенно новые пути для самовыражения и абсолютно нового слушателя. И в этом Макс Покровский со своими музыкантами ушел очень далеко для эпохи, когда не было ни YouTube, ни модных лейблов-пабликов во «Вконтакте». Шизофренические англоязычные тексты тут мешаются с такими же русскоязычными, наложенными каждый раз на новый саунд. Но главная изюмина альбома — «Хару Мамбуру» вообще сочинена на языке, которого в природе не существует. Всё это настолько свежо звучало тогда, и продолжает оставаться необычным сегодня, что Макс Покровский, наверное, единственный большой отечественный рок-музыкант в возрасте за 40 лет, которого не рискнёшь назвать патриархом жанра.
4. Химера – ZUDWA (1997)
«Химера» — это самая забытая самая лучшая группа «Межвременья русского рока». Классический пример музыкального коллектива, который ни тогда, ни потом не был известен широкой публике, но является тем золотым слитком, который кинет эта эпоха на весы времени. А всё начиналось в культовом клубе TaMtAm бывшего виолончелиста «Аквариума» Всеволода Гаккеля, ставшим инкубатором музыкантов, которые заполнят затем собой пьедестал «Серебряного века русского рока». Но главная группа «ТамТама» не дожила до своего вероятного триумфа. Лидер коллектива Эдуард Старков повесился на чердаке репетиционной точки группы в феврале 1997-го, напоследок оставив третий альбом «Химеры» — ZUDWA, являющийся музыкальной квинтэссенцией их творчества. Отбросив условности доминирования текста над музыкой и социального протеста, «Химера» стали делать альтернативный рок, в котором можно услышать влияния индустриальной музыки 1980-ых, сверхмодной в начале 1990-ых американской тяжелой сцены и нуаровых экспериментов по типу Morphine. И тогда и сейчас эта музыка кажется нездешней, новаторской и абсолютно универсальной.
3. Борис Гребенщиков – Русский альбом (1992)
Альбом потрясающей глубины и невероятной силы. Он в равной степени пропитан православной метафизикой и описаниями наркотических трипов. Философские размышления о России переплетаются здесь с предсмертными хрипами; среди парковой тишины дворянских гнезд слышен далекий гул татарской конницы. Когда в 1991-ом исчез «Аквариум», и ломая свои шейные позвонки у августовского Белого дома, погибал СССР, БГ взял акустическую гитару и начал создавать мир заново, как когда-то ему это уже доводилось делать в начале 1980-ых. «Русский альбом» — это песни о том, как жить после Апокалипсиса. А для этого требовалась совершенно новая форма. Так была создана блестящая славянская дарк-фолковая пластинка, которой в пору было соревноваться с Current 93 и Death in June. В России у «Русского альбома» значимых конкурентов на мрачном акустическом поле нет до сих пор.
2. Агата Кристи – Опиум (1995)
Самая показательная группа «Межвременья». Влетев яркой кометой на небосклон Свердловского рок-клуба в конце 1980-ых, группа исчезает из поля зрения в начале 1990-ых, продолжая при этом записывать неплохие декадентские альбомы, которые, правда, были никому не нужны. Но вот в 1993-ем, когда народ лишился остатков перестроечного оптимизма, мрачные боевики бывших свердловчан пришлись ко двору. «Опиум» — второй большой альбом братьев Самойловых после «Позорной звезды» (1993) демонстрирует всё то, за что их любят: наркотики, депрессия, больная сексуальность, хаос и распад, наложенные на танцевальный саунд. Чуть позже им темные сюжеты своих песен придется воплотить в жизнь, а пока «Опиум для никого», тиражируемый по ТВ — главная примета времени, когда все оказались предоставлены сами себе.
1. ДДТ – Актриса Весна (1992)
Назвать этот альбом определяющим для эпохи и для всего жанра всё равно, что никак не назвать. Это magnum opus Юрия Шевчука, пусть таковым его признает не сам творец, а слушатели. Посудите сами, это альбом ДДТ, на котором «Дождь», «Родина», «В последнюю осень», и конечно же, «Что такое осень» («осенняя» тема Шевчуком тут раскрыта сполна, но не закрыта). Именно «Актриса Весна» сделала ДДТ русской рок-группой №1 первой половины 1990-ых, а Шевчука нарицательным образом отечественного рок-музыканта. Но такие альбомы не появляются просто так. Смерть любимой жены Эльвиры заставила Шевчука искать совершенно новый поэтический язык и начинать всё сначала, как до этого крушение СССР заставило сделать подобное БГ. В результате мы получили тот ДДТ, который любим и эталонную для русского рока пластинку. И сколько бы не рвалась листва, осень вечно права!
