Алан Уайт (Yes): «Я не стремлюсь все время глазеть на новые команды, но вижу достаточно»

Нашему канадскому корреспонденту Кевину Джули удалось взять интервью у участника-ветерана Yes – драммера Алана Уайта.

Напомню, что группа, в которой, кроме Алана и Джона, сейчас участвуют ее основатель Крис Сквайер (бас), участник «золотых» составов Стив Хоу (гитара), «друг семьи» Билли Шервуд (тоже гитара – он пришел в группу уже в 90-х) и самый свежий кадр – Игорь Хорошев на клавишах, как не трудно догадаться – бывший наш соотечественник. Ну и, как вы поняли, снова в сольную карьеру ушел от своих коллег Рик Уэйкман. После релиза «The Ladder» многие решили, что группа получила свое второе рождение и уж, во всяком случае, выпустила свою лучшую работу со времен «Drama» (1980 год). С чем я почти согласен – не будь в 90-х таких замечательных творений как «Keys to Ascensions vol. 1,2» – и пусть это лишь «лайвы» с несколькими студийными вещами, но их качество, увы, так и не удалось «побить» в этот раз. Впрочем, спасибо за попытку.

Поздравляю с выходом альбома!

Алан Уайт: Большое спасибо

Я думаю, это, может быть, ваша лучшая работа со времён «90125»

Уайт: Да, там много хороших вещей, и нам нравится их исполнять

Как у вас дела?

Уайт: Замечательно. Я только что вернулся из Сакраменто – там я давал уроки игры на ударных в своей drum clinic, вчера я целый день был очень занят, а сегодня мне пришлось возиться с бумагами.

Так что все участники группы, выходит, разбросаны по разным углам страны?

Уайт: Да – Джон живет в Сан Ванабиспо, Билли – в Лос-Анджелесе, Крис – в Нью-Йорке, Стив – в Лондоне, Игорь – в Бостоне.

Как встретили альбом критики и фэны?

Уайт: Очень даже хорошо. Я получил множество положительных отзывов: нам говорят, что мы, в общем, сумели добиться всего того, что хотели сделать, и это пришлось по вкусу нашим слушателям – мы соединили в одной упаковке элементы 70-х, 80-х и 90-х. Получилась, скорее, современная версия всего того материала, где есть элементы и звучание 70-х и 80-х, а сыграно все в большей мере и стиле 90-х.

Да, это как раз то, что слышал и я. Мне кажется, у вас есть много от «классического» Yes – в гитаре, вокале, гармониях и всем прочем. Вы собираетесь играть гораздо больше вещей с нового альбома на концертах, чем это было по отношению к прошлому, когда он появился – верно?

Уайт: Да, мы стали подбирать список того, что собираемся исполнять, и по самому духу и природе нашего нового материала мы уже исполняли его живьем – на репетициях. Также мы переиграли много классических вещей, работая над новым материалом. И когда мы стали репетировать перед турне, то много песен из нового материала уже получалось у нас очень даже хорошо! Мы сделаем с «The Ladder» где-то песен шесть.

Вы сделали этот диск вместе с продюсером Брюсом Фейрнберном, и, насколько я знаю, он работал со многими хардовыми пластинками таких групп как Aerosmith и Loverboy – такой музыки, рядом с которой вряд ли кто-то поставит Yes…

Уайт: Да, но он был большим поклонником нашей музыки, он её понимал, он всегда хотел «поточить свои зубы» обо что-нибудь в этом жанре, что бы было для него испытанием, группой более прогрессивного толка. У нас сложились отличные я бы сказал, совершенные отношения, но, увы, как вы знаете, нам не удалось довести диск до конца вместе с ним.

И как много осталось доделать после того, как его не стало?

Уайт: У нас было три трека, которые предстояло смикшировать, когда у него случился сердечный приступ. Но звукоинженер, Майк, который работал с Брюсом где-то десять лет, вполне представлял себе, что хотел Брюс от альбома, и просто продолжил и довел проект до конца.

Как у вас происходит сочинение песен – ведь, как я вижу, вы делите авторство между собой? Расскажите, кто приносит мелодии, кто – тексты, как все складывается?

Уайт: Мы все приносим что-то в общий котел. Я обычно даю клавишные аккорды, ритмы и тому подобное. Джон – мелодии и тексты. У нас все время появляются абсолютно разные вещи, а если они попадают в этот котел – кто-нибудь изменит идею и придаст ей иное направление… Все происходит очень по-дружески.

Билли и Игорь в группе не так давно, не так ли?

Уайт: На самом деле, Билли был рядом с группой уже лет десять, но стал постоянным участником лишь 3 или 4 года назад.

Игорь сейчас полноправный участник группы?

Уайт: Нет. Он все еще – человек со стороны. Но он принял участие в написании музыки на новом альбоме, он менял аккорды и многое другое. Так что давайте скажем – у него хорошая зарплата!

В группе 2 гитариста, как они взаимодействую на сцене?

Уайт: Вполне неплохо. Стив Хоу всегда останется Стивом Хоу, у него очень яркий стиль – ни с кем не спутаешь. А вот во многие вещи, которые мы делали в 80-е, Билли вписывается куда лучше. Да и у Билли самого есть немало собственного материала. Он исходит из позиций 80-х, а Стив, по-видимому, больше человек 70-х.

Как сравнивают Билли и Тревора, есть ли некое «соревнование» между ними?

Уайт: Нет, они – хорошие друзья, правда! Просто Билл чувствует, что у него получается делать то, что было в нашей музыке от Тревора, и никто не пытается сравнивать.

Вы много экспериментировали со звуком гитар, клавиш и «этнических» инструментов, расскажите поподробнее.

Уайт: К нам явился перкуссионист и сыграл на множестве разнообразных этнических инструментов, которые мы хотели задействовать – в результате в дело пошла где-то половина из них. Мы хотели добиться некоего «общемирового» ощущения в некоторых аспектах звучания ударных и кое-где еще. Смешать афроамериканские ритмы, карибские, и все это сделать в духе прогрессива – такой была наша идея.

Альбом вышел, я считаю, очень позитивный, «поднимающий настроение». Была ли такой и рабочая атмосфера в студии – до того, как скончался Фэйрберн?

Уайт: Мы проведи целых шесть недель, сочиняя вещи, перед рождеством 98-го. На Рождество – отдыхали, затем вернулись обратно в студию в феврале, еще несколько недель прошли в репетициях, и наконец, бросились записывать диск. Мы понимали друг друга с полуслова. Дело было в Ванкувере, каждый день мы вставали и отправлялись на работу в студию, и это было очень кстати при работе над диском. Обычно все живут где-то рядом, проводят основное время с семьей и затем уже отправляются в студию. А когда мы вдалеке от дома, то все вещи вдруг начинают происходить быстрее.

Как происходило взаимодействие с Брюсом?

Уайт: Мы были на подъеме. Брюс взял быка за рога, у него хорошо получалось сесть за пульт и принять решение: «Нет, — скажет он, — так не выйдет, давайте попробуем по-другому…» И он полностью владел ситуацией в студии. Это поднимало дух, потому что мы думали: «Да, пожалуй, он прав – это не подходит к нашим идеям, послушаемся его совета и будем дальше следовать по указанному пути».

Какие песни кажутся вам лучшими и какие вызывают больший интерес?

Уайт: Разные люди любят разные вещи. Сейчас более всего из диска на слуху Home World, а мне, например, по душе «карибские» треки… Трудно сказать, все вещи настолько разные – мы по-своему прожили каждую из них, понимаете? Я неравнодушен к каждой. Home World выделяется тем, что это – комбинация того, чем мы были в 70-х, и того современного, что появилось у нас в 90-х.

Да, отличная вещь, также как и If Only You Knew. Я имею в виду, весь альбом проникнут своим замечательным настроением.

Уайт: Несомненно! И, знаете ли, я думаю, к концу года мы доберемся до того, чтобы сделать версии некоторых вещей с оркестром, равно как и некоторых «классических» наших треков. Они идеально для этого подходят.

Впереди – большой мировой тур. Есть ли шанс, что вы запишете концертник?

Уайт: Фактически, мы уже записали одно выступление (показанное на Direct-TV прямо перед Рождеством) в Лас Вегасе. Думаю, мы запишем еще концерты и, наверное, еще одно видео, на котором будет наш концерт целиком.

Можно мне поспрашивать вас о старых альбомах?

Уайт: Конечно

«Drama» – странный диск, с сильно изменившимся составом – каково вам было его записывать?

Уайт: Да, в каком-то смысле странный, потому что все началось тремя людьми – Стивом, Крисом и мной. Джон тогда в этом не участвовал, мы сразу приступили к прослушиваниям, дело было в Мюнхене, и в планах – новый альбом. В соседней студии сидели Тревор Хорн и Джефф Даунс, они были нашими фэнами и время от времени заходили нас послушать. Наконец, однажды Тревор сказал: «Я написал песню, которая вам очень подойдет». Ни с того ни с сего мы её сыграли, и они оба – Тревор и Джефф – вроде бы стали участниками Yes! Мы еще посоветовались и затем отправились в студию записываться.

В «Drama» много людей принесли много идей из совершенно разных областей музыки, в нем по-настоящему участвовал каждый из нас, и мы к тому же прекрасно провели время. Думаю, что его недооценивают, по правде говоря, это одна из лучших пластинок группы.

В 70-х, в середине и второй половине, у вас были весьма длинные композиции, помпезные аранжировки и звучание, как на «Tales From the Topographic Oceans» или «Relayer», множество прогрессивных наворотов, и вас стало уносить в сторону от вещей более коротких.

Уайт: От нормы? Да. Бунтари! Ха-ха. Я думаю, что в группе было столько одаренных музыкантов, что мы захотели попытаться сделать что-то новое, открыть новые пути в музыке. И то, к чему мы пришли, стало известным как музыка Yes, и я не думаю, что многие могут воспроизвести все это – кое-что будет очень трудно сыграть. Мы просто шли своим путем, все больше углублялись в свой собственный стиль.

Не было ли это немного излишним, когда в конце десятилетия появились панки и все те, кто казались бунтарями уже против музыкального «истеблишмента» — вас?

Уайт: Я думаю, мы как группа исходили из желания проверить, как долго мы в музыке сможем делать то, что смотрит в будущее. Вот что нас тогда больше интересовало.

Были ли вещи, записанные после «Drama» в том же составе, но так и не выпущенные?

Уайт: Да, есть несколько, с Тревором и Джеффом, я не знаю, будут ли они выпущены – может, на какой-нибудь из компиляций.

А в целом много ли «в закромах» того, что может быть выпущено в будущем?

Уайт: Есть концертные записи разных периодов, до сих пор не вышедшие, но, думаю, сейчас мы нацелены на то, чтобы работать в текущем составе – у нас отлично все получается на сцене и мы получаем массу удовольствия от игры вместе.

По сравнению с поздними 70-ми, «90125» стал более прямолинейным, более роковым альбомом?

Уайт: Он был больше в духе 80-х, рок-альбомом, хотя там есть и элементы традиционногоYes. И еще – одним из наших самых успешных дисков за все время: мы «попали в яблочко» с Owner Of A Lonely Heart, и получили взамен отличные продажи, вещь звучала на радиостанциях…

И трудно ли было делать следующий после такого успеха?

Уайт: нет, не думаю, потому что «Big Generator» по материалу так же хорош, как и часть «90125», и он тоже «неплохо пошел». Просто он был иным, мы неуклонно изменялись все эти годы. Но это не значит, что было трудно выпускать диск после «90125», вовсе нет.

В конце 80-х вы занялись другими вещами.

Уайт: Мы отыграли турне к «Big Generation» и затем – турне к «Union» в 91-м. Тогда мы оказались на сцене все вместе.

Контактируете ли вы до сих пор с экс-музыкантами, например, Тревором Рэбином, Тони Кэйем?

Уайт: Между прочим, я видел Тревора несколько дней назад. А с Тони я не говорил несколько лет, он словно исчез. Но да, мы изредка видимся и говорим друг с другом.

А что поделывает Эдди Оффорд?

Уайт: Я тоже давно его не встречал, я думаю, три-четыре года назад – последний раз, когда я с ним виделся. Последнее, что я о нем слышал — он занимается в Калифорнии с местными командами, микширует их, пытается вывести в люди.

Много ли времени вы проводите в студии?

Уайт: Да, бывает, но когда я дома, в Сиэтле, я стремлюсь быть с семьей. У меня есть домашняя судия, я там кое-что пишу. У меня много друзей в группах и музыкальном бизнесе здесь, но я стараюсь избегать чрезмерного ухода в работу.

Что вы помните из дней до Yes, в частности, о работе с Джоном Ленноном?

Уайт: Это был прекрасный период в моей жизни, очень важная «ступенька» перед Yes. До того я был слишком молод и наивен, мне было 20 лет, я играл с такими людьми, как Джон Леннон, участвовал в сессионных записях по всему Лондону, и все это прошло, чуть ли не быстрее, чем я понял, что вообще происходит. И надо было себя щипать без конца на протяжении всего этого времени, чтобы осознать, что я являюсь частью истории.

У вас всех ест интернет?

Уайт: Да. Вот мне сегодня позвонили и сказали, что поменялись кое-какие названия наших сайтов. И они зарегистрировали по имени для каждого из музыкантов. В основном мы смотрим Notes From The Edge – они просеивают всю информацию и предоставляют необходимую нам.

А вы сами сидите онлайн, бродите по страницам?

Уайт: Да. У меня есть сын, ему в феврале – 17, и дочь, которая прямо сейчас сидит в интернете, подыскивает на amazon.com новую стереосистему себе в комнату.

Каким моментом из истории Yes вы более всего гордитесь?

Уайт: Один из самых ярких – когда мы завершали альбом, которым можно было гордиться. Некоторые так и не получили должного внимания, например, «Talk». Я считал, что он великолепен, но этот альбом не снискал должного признания, как другие диски. Да, еще был момент, когда мы отыграли семь ночей подряд в Madison Square Garden, и, я полагаю, до сих пор рекорд этот – за нами! То, как мы получали Grammy за «90125», было восхитительно.

Следите ли вы за современной музыкальной сценой?

Уайт: Да, я держусь в курсе дел. Я не стремлюсь все время быть в клубах и глазеть на новые команды, но я вижу достаточно.

А следите ли вы за прогрессивной сценой?

Уайт: Да, конечно!

И что вы о ней думаете?

Уайт: Многие группы, которые отталкивались от того, что мы делали в прошлом, теперь отправились в свое собственное путешествие по 90-м. Я думаю, кругом столько отличной музыки, настолько много, что я не смог бы быть от нее в стороне. Есть Dream Theater, которые играют немало и добились своего. Я отдаю им должное – всем тем, кто пытается делать что-то непохожее на других

Какие вам нравятся ударники – из тех, кто повлиял на вас, и современные?

Уайт: Знаете что – есть очень много людей и очень много стилей. Мне нравятся Стив Смит и Леонард Вайт, и некоторые из тех, кто играет фьюжн. Сейчас вокруг много прекрасных барабанщиков

Знакомы ли вы с Uriah Heep?

Уайт: Да.

Контактируете ли с кем-то и них?

Уайт: Да. Не по работе, а из-за гольфа. Экс-клавишник Uriah Heep работает в St Louis Music, это Кен Хенсли, и он, бывает, зовет меня на турниры по гольфу. Мы с ним сыграли 3 или 4 турнира и хорошо подружились.

Вопросы: Кевин Джули

Опубликовано в журнале In Rock, №1 (июль, 2000 г.)