Rockcult: Как ты стал музыкантом и каким образом выбор пал на металл?
Гримо: Думаю, именно отец каким-то образом подстегнул моё увлечение музыкой, в которой ведущая роль отдана гитаре. Благодаря ему я получил доступ к AC/DC, Def Leppard, Dire Straits. А ZZ Top и Judas Priest до сих пор являются моими любимыми группами. Потом я начал самостоятельно изучать разные жанры металла и сначала прикипел к трэшу, но позже перешел на дэт — я был очарован его грубостью, брутальностью и прямой передачей энергии. Первой бухтой, в которой я встал на якорь, стал шведский дэт-метал, такой, как Grave и Dismember.
Rockcult: Как относится семья к твоим музыкальным вкусам и группе?
Гримо: В детстве родители растили меня так, чтобы я мог принимать свои собственные решения. Я чувствовал их поддержку все эти годы, особенно гордость моей мамы за меня. Она ходит на мои концерты, делится информацией и новостями о нашей группе. Невозможно описать словами ни любовь между ребёнком и родителями, ни благодарность, которую я испытываю за их поддержку.
Rockcult: Расскажи нам о своей группе: как она была основана, почему вы выбрали тему Чернобыля и как придумали название коллектива?
Гримо: Когда мы основали группу в 2010 году, ещё не было названия, но мы быстро поняли, что будем исполнять нечто очень брутальное. Поскольку мы находились в восточной части Германии, а я родился в 1986 году, то остановились на теме Чернобыля. Мы почувствовали близость к этому событию. Таким образом, мы искали название, которое связывало бы с этой темой, звучало бы убедительно, уникально и легко запоминалось. Также придумали узнаваемый логотип для фестивалей и афиш. Мы до сих пор довольны ими.
Rockcult: Как твоя группа пишет музыку? Делаете ли вы это вместе или, например, у вас есть два композитора и кто-то один, кто пишет тексты?
Гримо: Каким-то образом с годами мы разработали собственную процедуру написания песен. Иногда мы создаем это сходу, играя идею на репетиции и сразу же работая с ней. Из-за того, что мы живем в разных городах, мы иногда пишем песни на онлайн-сессиях. Но ничто не сможет заменить реальную встречу, чтобы играть новые вещи и чувствовать радиоактивную энергию свежих топливных стержней реактора. Лирику я пишу сам, но в завершении процесса каждый может принять участие и поделиться своими мыслями на этот счёт. Сами песни написаны Фонзо и Джейсоном.
Rockcult: Мы знаем, что один из участников из Казахстана и говорит по-русски. Например, на альбоме Gammageddon есть вставки на русском языке. Насколько он в этом участвовал, и как это было сделано?
Гримо: Что ж, мы всегда стараемся придать аутентичное звучание нашей музыке. Например, на нашем дебютном альбоме мы использовали семплы репортажей про аварию в Чернобыле. Затем мы доросли до идеи делать собственные семплы, интерлюдии и эмбиент-вставки, даже если придется самостоятельно записывать отдельные звуки, такие как нажатия переключателей, человеческое дыхание или шаги. Нам чертовски повезло, что в группе есть Виталис, и не только потому, что он монстр бас-гитары. Он взял на себя большую часть разговоров на наших эмбиент-треках в Radiophobia и Gammageddon. Помимо этого, у нас была возможность делать собственные диалоги, используя его навыки перевода или специфическое русское произношение. Это было здорово — создать свою собственную сюжетную линию, соединив её с нашим дэт-металом с аутентичной атмосферой мертвой зоны Чернобыля. В случае с Nuklearth, Виталис перевел русское стихотворение и проговорил черновой трек для основной записи.
Rockcult: Хотел бы ты когда-нибудь посетить Россию с концертом или туром?
Гримо: Конечно, хочу. Это желание у меня возникло с тех пор, как я увидел афишу и лайв-запись с Киевского фестиваля Sonic Massacre. Надеюсь, что скоро смогу это сделать, ведь я знаю, что у нас много фанатов в Восточной Европе, которые в той или иной мере разделяют уникальный дух группы.
Rockcult: Знаешь ли ты какие-нибудь русские метал-группы?
Гримо: Конечно, я знаю несколько групп. Например, Katalepsy. Я стал их фанатом задолго до того, как они присоединились к тому же лейблу, что и мы. Я помню их старый материал, и мы играли несколько концертов вместе с их старым составом. Россия очень большая и хочется исследовать её с точки зрения характера, людей и глубже понимать её дэт-метал-сцену.
Rockcult: Планируете ли вы продолжать тему Чернобыля, или хотите в будущем поменять её на другую?
Гримо: Ну, могу сказать, что я очень горжусь, как мы вышли на этот путь, нашли наше коммьюнити, дух и стиль. Нет причин прекращать это или сильно изменять. На Nuklearth мы к тому же написали лирику о недавних событиях. В ходе наших изысканий мы нашли связь между глобальными климатическими событиями (Drown in Havoc, Soul Harvester) и постоянной борьбой человечества с проблемой выработки ядерных отходов и нехваткой мест для их захоронений (Coast of Lies). Война остаётся повседневной угрозой, как и ядерное оружие (Quarantine Fortress, Uran Breath). Поверьте мне, иногда это может вгонять в депрессию, но также в этом мы находим вдохновение и мотивацию для творчества.
Rockcult: Был ли ты когда-нибудь в Чернобыле? Если да, то расскажи о самых запоминающихся моментах, если нет, хочешь ли когда-нибудь съездить туда?
Гримо: Жизнь коротка. Иногда ответ тоже краток. Нет, не был. Но, да, хочу там побывать. Это уже воспринимается как долг.
Rockcult: С кем из музыкантов вам понравилось выступать вместе, и с кем бы хотели выступить?
Гримо: Тур с Aborted и Benighted был потрясающим для нас. Они не только великолепные музыканты и монстры на сцене. После этого тура они стали близкими друзьями. Мы отлично провели время, веселились, занимались вместе физкультурой и у нас были крутые шоу. Мне очень понравилось и моим ребятам из группы, думаю, тоже. Лично я хотел бы совместный тур с Beneath The Massacre (они оказывают большое влияние на меня до сих пор) или Shadow Of Intent. Эти ребята просто прекрасны. Если я однажды умру, я хочу, чтобы Бэн Дюэр был моим «могильным певцом» ;-) (Gravesinger — название песни Shadow Of Intent, прим.ред.)
Rockcult: Расскажи о самых запомнившихся моментах или необычных ситуациях, которые случились с группой за вашу музыкальную карьеру: концерты, туры или какие-то эпизоды из повседневной жизни.
Гримо: Вау, а это, как ни странно, сложный вопрос, потому что не так-то просто решить, с чего начать. Всем, кто читает это: приходите на наш концерт, выпьем по стаканчику сока и я расскажу вам несколько таких историй. А если ни одной не найдётся, мы создадим новую. Я помню первый концерт с Фонзо после того, как он поборол фокальную дистонию, которая почти убила его карьеру, стерев страсть и удовольствие от игры на его гитаре. На первом совместном шоу я посмотрел на него после последней песни и прослезился.
Также я помню, как моя бывшая футбольная команда пришла на мой третий концерт в родном городе. Они напились на Рождественской ярмарке (чтобы набраться смелости, потому что они никогда не были на подобных концертах) и орали моё имя в паузах между песнями. А мой бывший тренер спрашивал мою маму (которая тоже впервые была на моем концерте) как, черт возьми, она меня воспитывала, чтобы получилось такое. Это было очень забавно. Как я и говорил, слишком много того, что могу рассказать. Может быть, однажды я напишу обо всём в качестве наследия. Но пока что слишком много всего происходит.
Rockcult: Ваши шоу необычные. Вы используете очень много различных вещей: противогазы, знак «Кругового движения» и бочку с радиоактивными отходами. Как вы всё это придумали? Прорабатываете ли вы своё выступление вне сцены или это каждый раз импровизация?
Гримо: Знак «Круговое движение» нам подарили фанаты в первые годы. В общем, это не наша идея, даже если сёрклпиты что-то привычное для тяжелой сцены. Мы придумали «Сёрклпитониум» из этого и славим хэдбэнгинг как лекарство от чрезмерной радиации. Вначале мы пытались играть шоу целиком в противогазах, но я не мог в нем нормально дышать, а ребята играть в ноты, однако мы до сих пор их используем, но только для одной песни. Мы много работаем со сценическим оборудованием и у нас разные бочки: сценические, которые создают атомный туман, подходящий к песням, и фанатская – на Obscene Extreme я положил в неё пиротехнику и бросил в толпу. После концерта мы получили её полуразрушенной. Так что можете себе представить, как много было сёрклпитониума в бочке и сколько атомной энергии было внутри толпы. Также у нас есть маленькая бочка с сюрпризом, которую Джейсон в основном использует на сцене как светильник. Мы всегда стараемся совершенствовать наши выступления, чтобы подобные моменты сильнее запоминались людям.
Rockcult: Много фанатов хотят задать тебе очень серьёзный вопрос: как возникла фишка с микрофоном?
Гримо: Я постараюсь ответить на этот вопрос настолько серьёзно, насколько смогу. В течение всех этих лет на репетициях мы много чего пробовали делать, а я исследовал себя (свой голос!). Это было что-то вроде подвижного кляпа, для того, чтобы звучать как странное и, возможно, неизвестное науке животное. Помню, что когда попробовал это, я проглотил микрофон, опустился на колени и закинул голову назад во время вдоха. Сначала мы назвали это «сверчок». Со временем наша группа эволюционировала и приобрела более серьёзное звучание, эволюционировал и сверчок (я больше не стою на коленях), а мы переименовали это в «человеческий противогаз». Я до сих пор люблю так делать — граааааааа!
Rockcult: Насколько мы знаем, ты тренер. Можешь ли ты рассказать больше о своей работе кроме музыки и как насчет остальных участников группы? Есть ли у них работы помимо Cytotoxin?
Гримо: Фонзо преподаёт уроки игры на гитаре. Стоки – программист, но также даёт уроки по игре на барабанах. Джейсон в данный момент доучивается на химика, а Виталис обслуживает очень важные и тяжелые механизмы и конструкции. Я работаю в реабилитационном центре и у меня широкий круг ежедневных обязанностей. Я учу плавать детей (они поначалу пугаются, хотя ещё даже не слышали вокал «сверчка») и мотивирую пожилых людей с искусственными суставами делать что-нибудь для своих мышц. Моя компания сотрудничает с центром для Олимпийских атлетов. Чтобы подготовить спортсменов к намеченным целям, мы стараемся совмещать их ежедневный режим с новыми и нестандартными методами тренировок. Довольно забавно заниматься с ними под металл (это очень их мотивирует), но я ещё никогда не пробовал использовать для этого Cytotoxin. Потому что я стесняюсь. Должен сказать, это очень мотивирует, вдохновляет и доставляет удовольствие – работать с кем-то, кто старается сделать в жизни всё возможное, чтобы достичь цели. И я горжусь тем, что за эти годы у меня сложились крепкие дружественные отношения с некоторыми атлетами. Я хочу поблагодарить братьев конькобежцев Денни и Нико Иле, которые стали фанатами Cytotoxin и очень нас поддерживают. Всего вам хорошего обоим, надеюсь увидеть в финальном забеге вверху турнирной таблицы и у тренировочных канатов!
Rockcult: Большинство людей считает музыкантов людьми типа секс-наркотики-рок-н-ролл. Но, как минимум, наркотики точно не про тебя. Расскажи нам про вегетарианство, спорт и т.д. Разделяют ли эти взгляды группа?
Гримо: Я горжусь тем, что с годами все в группе стали вегетарианцами. Как я говорил, тема Чернобыля связана с климатическими изменениями, а так же с использованием (или лучше сказать растратой) ресурсов и рациона питания. Я стараюсь быть сильным и «чистым» насколько это возможно, чтобы полученные протеины были на растительной основе и ни одно живое существо не пострадало и не было убито ради моего питания. Можете представить, как я горжусь, что моя группа разделяет эту позицию! И никаких наркотиков. Нужно сохранять концентрацию и остроту всех своих чувств, когда играешь техникал-дэт-метал и имеешь дело с Сёрклпитониумом. Мне достаточно и такого «наркотика» :-)
Rockcult: Ваш новый альбом Nuklearth вышел 21 августа, расскажи что-нибудь фанатам про него.
Гримо: Если вы дошли до этого момента, я хочу поблагодарить вас за выдержку и интерес к нашей музыке и этому интервью. В нашем 4-м альбоме мы сожгли много ядерной энергии. Спасибо за вашу поддержку. Мы никогда не забудем Чернобыль и советуем вам поступить так же. Счастливо, увидимся на концерте!
Cytotoxin 