Роккульт: Расскажите о возникновении трэша в Германии.
Шмир: Когда в США появился трэш-металл, в Германии не было вообще никакой металлической сцены. Destruction – первая металл-группа тех земель Германии, в которых мы живем, если посмотреть историю хард-рока и хэви-металла. И мы понятия не имели, что в Германии есть ещё другие группы, Sodom и Tankard, например. Мы очень активно менялись кассетами с нашими американскими друзьями, и первый трэш мы услышали на кассете, которую нам прислал Киттон из группы Hirax. Это были демо Metallica, Slayer и Hirax, конечно же. Мы ничего не знали об этом, потому что тогда не было ни журналов, ни интернета, никакой информации вообще. Полный андерграунд, люди обменивались кассетами и письмами.
Я уверен, что всё началось с групп новой волны британского хэви-металла, но многие группы решили пойти дальше. Им хотелось быть агрессивнее, злее, быстрее – то, что и произошло с группами Slayer, Kreator, Destruction и Sodom. Во многом свою роль сыграло то, что мы слушали панк-рок типа G.B.H., Exploited, Dead Kennedys и другие. Это очень быстрая музыка, к тому же с социальной критикой. Нам было по 16-17 лет, мы всё удачно смешали, и так появился трэш-металл. Это определение существует с 1986-го года, а до этого он назывался спид-металл, экстремальный металл, у многих критиков были большие проблемы с тем, что бы придумать название для того жанра, в котором мы играем.
Роккульт: Как вы решились на создание второй части Thrash Anthems (альбом, где перезаписаны старые композиции Destruction)?
Шмир: Для нас это было весьма спонтанное решение. 10 лет назад мы выпустили Thrash Anthems, и люди стали спрашивать, будет ли вторая часть. Между турами у нас было достаточно свободного времени, мы решили спросить наших фанатов, какие песни они хотели бы услышать во второй части. Сперва мы сомневались, но потом выяснили, что некоторые очень хорошие песни мы не играли уже 20 лет! Так что было весьма интересно вспомнить эти песни и дать им новую жизнь. Трек-лист составили наши фанаты в интернете, сначала мы вообще не хотели его где-то издавать. Но потом альбом всё-таки вышел на лейбле Nuclear Blast.
Прелесть того, что мы начали вспоминать старый материал, в том, что теперь мы можем включать наши старые песни в текущие концертные выступления. Они как бы ожили и обрели новую жизнь. Но поработать тоже пришлось порядочно, потому как в некоторых песнях мы не могли уже расслышать текст, приходилось ковыряться на чердаках в поисках первоначального текста. Но, вообще-то, было очень интересно вспомнить свои корни. Нас часто спрашивают, мол, зачем вы переписали заново свои старые песни. Да потому что мы можем, и всё тут. Тем более, что не все наши фанаты знают наши первые песни, для них это новые песни. А мы таким образом вернулись в милые для нас 80-е. Короче, полное веселье.
Роккульт: А почему вы говорите, что только теперь можете включить ваши старые песни в сет-лист?
Шмир: Люди забывают песни. Мы существуем 35 лет, и впихнуть это всё в полуторачасовое выступление решительно невозможно. При этом у нас около 15-ти песен, которые носят культовый характер. Жертвовать ими ради старых песен не очень целесообразно, потому как на старых композициях никто обычно не испытывает радости. Но стоит начать играть Total Desaster, как все сходят с ума. Так что мы предложили фанатам составить трек-лист из старых песен, что бы мы знали, что они хотят услышать. К тому же, в нашем сет-листе теперь появились старые песни Antichrist, Ritual, Black Death другие. Хочется, всё-таки, что бы зритель получал удовольствие от нашего концерта. Иногда мы прямо со сцены спрашиваем, что бы люди хотели услышать, так как у нас в запасе есть несколько песен, которые мы готовы сыграть спонтанно.
Роккульт: На концертах в России можно от вас этого ожидать?
Шмир: Да, можем это сделать в конце выступления. У нас достаточно большой репертуар, так что выбор весьма хороший. Новые песни мы тоже всегда акцентируем, что бы не застаревать.
Роккульт: Вы всё-таки нашли свой баннер, который у вас украли на прошлых российских гастролях?
Шмир: Да, кто-то украл наш баннер за день до выступления в Москве. Висит, наверное, у кого-нибудь в гараже теперь. Я понимаю, что вы хотите кусочек от своей любимой группы, но воровать у неё – это не так уж и умно, хочу вам сказать.
Роккульт: Почему Коррозия Металла так и не выступила с вами на прошлом концерте в Москве?
Шмир: Да, было такое. Наши российские доброжелатели посоветовали нам углубиться в историю группы, и когда мы увидели то, что мы неприемлем, а конкретно симпатии к нацистскому режиму Адольфа Гитлера, мы сказали, что ни о каком выступлении с ними речи быть не может. Они пытались что-то там извиняться, но с нацистами мы не играем, так что до свидания. В блэк-металле тоже полно таких сочувствующих нацизму, мы сразу говорим, что если какой-то такой коллектив будет играть на фестивале, то нас можно смело не звать. Я, конечно, понимаю, что металл это свободомыслие, и пир души, но нацистам в нём нечего ловить.
Роккульт: Можете назвать свою любимую группу, которая издаётся на лейбле Nuclear Blast?
Шмир: Тяжко! Nuclear Blast появился у нас около 20-ти лет назад. Сначала там практически не было треш-металла, но потом этот лейбл подписал вообще всех моих друзей. Просто невероятно. Exodus, Dimmu Borgir, Tankard, Kreator, Sodom – мы как одна огромная семья. Люди весьма преданы тем, с кем они работают. Мы ни на одном лейбле ещё так должго не задерживались. Многие их не любят, потому что они большой лейбл. Но я могу уверенно сказать, что это прекрасные люди, которые очень хорошо обращаются со своими подопечными. Я наконец-то чувствую единодушие. Если есть проблемы – они их решают, мало кто это делает. Металлисты работают с металлистами.
Роккульт: А как вы пережили 00-е, когда метал был не в фаворе?
Шмир: Ох, да, в середине 90-х нам пришлось очень тяжело. Когда я ушёл из Destruction, я был уверен, что металл медленно умирает. Когда моя группа Headhunter искала лейбл для последнего альбома, мы его просто не смогли найти. Никому не был нужен металл, все подписывали либо ню-металл, либо группы типа Type-O-Negative. Одна женщина, работающая на лейбле Rpadrunner Records, мне прямо сказала, что если я постригусь и запишу альбом в стиле альтернативы, то может быть меня подпишут. Ну не [ужас] ли? Мне стало противно быть частью сцены, которая так двулично продалась, и я ушел из музыки, послав всех на [фиг]. Не хочу быть тем, кем я не являюсь. Но прелесть в том, что эта индустриальная продажность оживила андерграундную сцену. Появившийся тогда Wacken Fest очень сильно помог сохранить немецкую металл-сцену. Уже в 1999 году там была посещаемость 20 тыс. человек. Это был клуб встреч для всех металлистов Германии. Да что там, люди съезжались со всей Европы, что бы встретиться на Wacken, потому что это был единственный настоящий металл-фестиваль, который сплачивал людей в то нелёгкое время.Журнали писали «Хэви-Металл умер!». Хэви-металл никогда не умрёт, он никогда не был коммерческим, он всегда будет в андерграунде и потому выживет. У него слишком большое количество последователей, так что он вечен.
Роккульт: Вы согласны с утверждением Ронни Джеймса Дио, что металл был убит попсовыми и размал>ванными глэммерами, которых больше интересовала не музыка, а то, что около?
Шмир: Да, парни выглядели лучше девиц! Было большое противостояние между позерами и трэшерами, они друг друга ненавидели. Две огромные сцены дрались между собой. Если кто-то выглядел лучше девчонки, то его записывали в позеры сразу же. Мы говорим о музыке, а они крутятся у зеркала. В Лос-Анжелесе сцена позеров была наиогроменйшей. Собственно говоря, поэтому группа Slayer была такой злой и гротескной – всё, что бы не быть ассоциированным с позерами. Так что глэм был нашим врагом. Они были чересчур успешные, продажные и фальшивые. Хотя сегодня я могу легко слушать и глэм, и дружить с теми, кого считал позерами. Мы, всё-таки росли вместе, и всё это рок-н-ролл.
Роккульт: Что по вашему мнению является самой большой проблемой современного мира?
Шмир: А, так мы все эгоисты. Все кричат «Я, я, я!» своей фигуре вместо того, что бы стоять вместе за одно правое дело. Живём на одной планете и ведем себя как идиоты, как враги. Надо спасать планету и мир, а не воевать друг с другом. Ни в каком-нибудь супермаркете, ни на шоссе никто не проявит чувство локтя по отношении к своему товарищу. А вот на металл концертах я до сих пор вижу, как все сразу поднимают упавших а мош-пите. Мы играли в Швейцарии, и кто-то потерял в толпе весьма дорогую цепочку с черепами, так ведь её нашли, и обнаруживший её ходил по залу и спрашивал, кто её потерял. В металле совершенно другие ценности, и нас объединяет общий интерес к музыке, хотел бы я, что бы весь мир был такой же. К тому же, образование сегодня намного отличается от образования 20 лети назад. Людей не волнуют детали. Меня воспитывали быть джентльменом, открывать женщинам дверь и вообще заботиться о ближнем. Сегодня этого нет, никакой помощи ждать не приходится, все думают тоько о себе. И это будет продолжаться дальше ещё сильнее.
Роккульт: И даже известные и состоявшиеся люди от этого не защищены?
Шмир: С одной стороны много славы, а с другой стороны тотальное одиночество. Например, известность и деньги не смогли удержать в этом мире Долорес О’Риордан из The Cranberries. В её крови нашли следы опиоидного болеутоляющего, которое до этого убило Уитни Хьюстон и Майкла Джексона. В Америке такие пилюли в свободной продаже, и чем больше их пьёшь, тем больше привыкаешь. А потом после отмены препарата употребление привычной дозы останавливает человеку сердце.
Роккульт: К слову о павших, расскажите о Джеффе Ханнемане из Slayer. Не так давно была годовщина дня его рождения. Вы его знали?
Шмир: Он был крутым мужиком. Мы много играли вместе в турах, Джефф всегда был добрейшей души человеком. Он имеет голландские корни, между прочим, мы хорошо ладили. В начале нашего общения я точно могу сказать, что Керри Кинг был намного более сложным персонажем для общения. Джефф любил вечеринки, хорошо со всеми ладил, и к тому же, он написал все хиты Slayer. Но его любовь к жестким вечеринкам его и погубила, наверное. Ему стоило ненадолго сделать перерыв.
Роккульт: Как же всем нам избежать этой эпидемии депрессии?
Шмир: Тяжело сказать. У людей же есть цели и задачи в жизни. Наша жизнь имеет много ошибочных ценностей. Мы слишком много работаем, что бы прокормиться, но огромное количество денег не в силах избавить людей от депрессии и желания себя убить. Жизнь в мире материального приводит к тому, что человек забывает о том, что для него важно. Людей скорее будет волновать их новый айфон, плазменный телевизор или машина, чем межличностные отношения. Этот путь нас вгонит в ещё большую депрессию. Единственное, что может нас спасти — новый мировой порядок. Нам не нужны территории и разделение грницами, нам необходимо избавиться от религии, потому что единственное, во что стоит верить — человечество и мир. Когда мир станет единым целым без границ и угнетения, тогда у нас появится шанс на спасение. Чем более мы разобщены, тем больше вероятность того, что нас постигнет новая мировая война, которую никто не хотел бы ощутить на себе, и которая никому не нужна, к тому же.
Роккульт: Что нас будет ждать на российских шоу Destruction черз пару недель?
Шмир: У нас прекрасный сет-лист из песен, которые мы ещё не играли в России. Полтора часа фанаты будут наслаждаться отборным хэви-металлом. Мы выпустили два альбома за последние два года и собираемся разнообразить наш обычный сет-лист из культовых композиций, полюбившихся всем.
