Electronic Sound: Когда вы подписали контракт с Virgin, Metamatic должен был называться Fusion/Fission?
John Foxx: Верно. Были обсуждения по поводу названия Fusion/Fission. Я говорил, что альбом нужно назвать именно так. Я смутно могу это сейчас припомнить, это был довольно краткий эпизод. Первым синглом должен был быть A New Kind of Man, а затем я сочинил Underpass, потому что еще не закончил альбом. За 3 месяца до этого Virgin сказали, что хотят выпустить альбом в январе. Было Рождество, когда всегда бывают проблемы, так что они пытались получить альбом раньше, но он еще не был готов. Они были немного недовольны этим, поэтому пока хотели выпустить сингл. Virgin были рады выпустить A New Kind of Man, затем я показал им Underpass, который только что записал. И они сказали: «Звучит потрясающе, и эта песня должна быть синглом». Так что мы ждали до января 1980. Я рад, что мой альбом не был последней записью 70х, а был первой 80-х. Он установил определенные стандарты на следующие 10 лет, но в то время я не думал об альбоме подобным образом. Я считал, что это был свежий старт новой декады, и Metamatic станет первым альбомом, отражающим это.
Electronic Sound: Что значит Metamatic?
John Foxx: Был такой художник по имени Жан Тэнгли, который создал саморазрушающиеся машины. Мне показалось, что это хорошее описание того, чем я был. Они имели чувство юмора, были названы Метаматиками, и самоуничтожение было их миссией. И я подумал: «Хорошо, давайте возьмём кое-что из этой идеи».
Electronic Sound: Этот альбом ссылается на Балларда. Мне интересна «машинность» и искусственность в вашей работе.
John Foxx: Когда вы прописываете партии инструментов, вы всегда должны учитывать, что делаете это для группы. Это прекрасно, но есть некоторые неподходящие для группы вещи, и я начал заниматься ими. Даже на Systems of Romance были такие композиции как Dislocation и Just For A Moment, где мне не требовалась группа, и я всё больше увлекался такой работой. В какой-то степени меня это расстраивало, так как Робин только взошел на борт (Ultravox), и он был чертовски талантлив, мне хотелось больше поработать с ним. Это была единственная вещь, которая не давала мне покоя, и это всё еще раздражает меня. Но я понял, что если ты используешь синтезаторы, то лучший способ создавать музыку – минимализм, и это очень меня интересовало. Я с восторгом слушал даб-записи, где все было оголено до одного звука в определённый момент, что давало много пространства. Это было революционно, так как всё остальное — производство кухонной мойки (драматургия кухонной мойки – прим. перев.), абсолютно всё. Рок стремился к большому звуку, тогда как даб очищал воздух. Всё могло иметь собственный момент: у вас мог быть только бас, барабан с двумя динамиками и ничего больше. Вы имели эту вселенную звука, которую раньше не слышали. Плюс такие люди, как Kraftwerk, обнажали звук с другой точки зрения. Между этими двумя полюсами я был счастлив открывшимся мне возможностям, и на Systems я начал это внедрять.
Electronic Sound: В звуковом отношении вы имели очень чистую палитру минимализма для использования другого термина искусства, но затем у вас было сочетание очень темных, пронзительных научно-фантастических образов и яркой внешности.
John Foxx: Я никогда не писал о научной фантастике в будущем, как Баллард. Он писал сценарии будущего, но это больше психологическая экстраполяция (прогнозирование событий – прим. перев.). Научная фантастика включает в себя всё, от космических кораблей, лазерных пушек и всего такого, до абсолютно противоположного конца, где находятся Берроуз и Баллард.
Electronic Sound: На это я и ссылаюсь.
John Foxx: Я люблю Балларда, потому что он был англичанином. Он был единственным, кто мог легко отстоять свою точку зрения, и я нашёл это потрясающим. Баллард создавал такие образы, которые совпадали с тем, что я сам переживал в то время в Лондоне: бетонные мосты, пустынные дороги под ярким светом, где вам приходится ходить, если у вас нет денег и вы заблудились в Лондоне.
Electronic Sound: Это не чувствовалось критикой происходящего…
John Foxx: Это и не критика, а что-то вроде согласия, и самое ужасное, как все приняли это. Все эти вещи пришли с севера — фабричные города, где каждый был частью этого окружения. Сейчас это изменилось, но тогда были одни фабрики, и я помню, как это казалось одновременно разрушительным и объединяющим. Все эти эффекты постоянных изменений, закрывающиеся заводы и кинотеатры, которые становятся залами для игры в бинго. Я помню, как ребенком смотрел фильмы о Хиросиме, что пугало меня до смерти, но не мог остановиться, потому что это было новым и волнующим, и хотелось понять это. На следующий день я смотрел Куотермасс, и после этого сложно было определить, где реальность. В 6-7 лет, сидя дома, смотря ТВ и выглядывая на улицу, я впитывал все эти вещи. Потому-что тогда всё было черно-белым, и на севере в частности. Вот почему Баллард так сильно повлиял на меня, больше, чем любой в то время. Были и другие писатели, которых я любил, которых даже чаще читал, но Баллард прямо выражал твои ощущения, сколько боли причиняет твоей психике, когда ты являешься таким человеком. Также много говорится о преувеличении, но я сам не хотел преувеличивать, так как это всё разрушает. Так что лучший выход – быть сдержанным и не слишком драматизировать. Тут возможны два результата, и первый сохраняет твое достоинство. Есть также кое-что касательно скрытых эмоций, и это влияет сильнее, чем просто демонстрация чувств.
Electronic Sound: Исигуро – мастер этого английского преуменьшения, что интересно, ведь он японец.
John Foxx: Это интересная черта англичан с его точки зрения. Так как он из другой страны, то понимает это лучше, чем мы. Это как (Дэвид) Хокни, который отправился в Лос-Анджелес, чтобы запечатлеть всплески (картина Большой Всплеск, 1967 г. – прим. перев.). Никто не замечал всплески, так как видел их постоянно, но он мог. Его книга (Тайное знание: забытая техника старых мастеров) замечательная, как Возвращение в Брайдсхед, только без всей этой чуши, лучшее и более ясное утверждение. Даб версия, если тебе нравится такое сравнение
Electronic Sound: В твоих сольных альбомах, в частности, в The Garden, присутствует величие сельской местности и восхищение ей. Это потому, что ты жил в городе, где мог гулять на природе?
John Foxx: Верно. Я жил на окраине Манчестера, где было имение Лорда Леверхалма. Там есть система естественных озер, которые являются резервуарами, и он построил сад на склоне одного из них, посадил все виды растений, которые могли прижиться, рододендроны и азалии, и построил цепь небольших озер и водных путей, террасу и дом наверху. Затем что-то пошло не так с его браком, и он избавился от всего этого. Местная легенда гласит, что он заминировал дом и покинул его. Здесь остался разрушенный, внушительный сад, и мы играли там, когда были детьми. Он весь зарос, и туда было нелегко пробраться, но дети любят такие вещи. Мы проводили там всё лето. Контраст между фабричным городом, где всё покрыто сажей, и нахождением в саду, где воздух гораздо чище – это шизофреническая часть моей работы, балансирование между очень тёмным урбанистическим материалом и очень чувственными вещами.
Перевод: Валерий Иванько.
