Tangerine Dream: «Мы все едины»

Роккульт: Что вы чувствовали, когда присоединились к Tangerine Dream? Насколько сильным было волнение? 

Хосико Яманэ: Я была в полном восторге. Это потрясающая независимая музыка. Так как я не была знакома с электронной музыкой, ведь до этого занималась экспериментальной и классической музыкой, то это было абсолютно новым для меня.

Бьянка Фрёзе-Аквайе: Хочу добавить, что она всегда говорила Эдгару: «Мне нравится сходить с ума!» И он отвечал: «Хорошо, ты можешь сходить с ума, можешь делать, что хочешь, и добиться благодаря этому результата!» Ей это нравилось.

Роккульт: Довольны ли вы тем, как поклонники Tangerine Dream принимают новые творения, созданные и выпущенные после смерти Эдгара Фрёзе [Эдгар скончался 20 января 2015 года]?

Бьянка и Торстен Квешинг одновременно отвечают «Да» и смеются.

Бьянка: После долгого времени мы также попали в британский альбомный чарт с Quantum Gate.

Торстен: И мы все ещё на 28 строчке Progressive Rock чарта. Мне это нравится.

Роккульт: Думали ли вы о том, что будет с Tangerine Dream в дальнейшем? Сколько ещё релизов вы планируете выпустить? Будете ли использовать ваши музыкальные архивы?

Торстен: Это будет зависеть от группы или материала, так что посмотрим. В данный момент мы планируем выпустить новый альбом в 2019 году и поехать в тур.

Бьянка: Я планирую сделать замечательную выставку, посвященную истории группы: мне кажется, что очень важно показать более молодому поколению, как развивалась музыка Tangerine Dream или электронная музыка [в целом]. И это также связано с [современными] Tangerine Dream. Группа выступает, даёт концерты, и выставка будет по всему миру. Надеюсь, что мы привезём её также в Санкт-Петербург.

Ещё недавно мы выпустили документальный фильм о группе под названием Революция Звука. Он впервые был показан на Берлинале в Берлине 1 января прошлого года. Это прекрасный фильм обо всей истории Tangerine Dream. В этом году его будут показывать в Амстердаме и Лондоне. Так что дело движется.

Торстен: Если [наша музыка] продолжит основываться на чувствах и уверенности, что нам есть что ещё сказать, то мы определённо продолжим.

Бьянка: Да (смеётся).

Роккульт: Что вы думаете о современной электронной музыке? Вам нравится, как она сейчас развивается?

Бьянка: Людям, композиторам нужна музыка для выражения чего-то, что у них сидит внутри, того, что они не могут выразить словами или другим путём. И они используют этот способ, чтобы говорить. Это язык, музыка — ещё и язык.

Роккульт: Какова философия Tangerine Dream сейчас? Изменилась ли она с течением времени, изменились ли ваши мысли? Что вы хотите, чтобы ваш слушатель почувствовал после прослушивания новых альбомов Tangerine Dream, что хотите сказать ему?

Торстен: Идея Эдгара состояла в том, что музыка должна вызывать у тебя мысли и не скрывать мысли других людей. Поэтому каждый способен думать о разном, слушая одну и ту же музыку.

Твоё настроение, твои мысли, знания каждый день разные. И это отражается в музыке; было бы обидно, если бы так не было. Возможно, то положение, в котором мы находимся сейчас, обретёт форму в следующем году. Надеюсь, что сейчас мы знаем намного больше, и у нас будет возможность отразить это в музыке.

Бьянка: Могу только добавить, что концепцию и миссию Эдгара можно выразить одним коротким предложением: «Мы все едины». Таким было его послание. И музыка связывает каждого человека из каждой страны, потому что мы чувствуем одно то же, эта музыка нас объединяет. И когда ты идешь домой после концерта, и все вокруг говорят: «Ого, какой потрясающий концерт», все эти различия между людьми пропадают. Вот его послание – «Мы все едины».

Роккульт: Расскажите, пожалуйста, ещё об Эдгаре: как вам с ним работалось, каким он был в жизни.

Хосико: Эдгар был слишком «большим» (смеются). [Хосико переходит на немецкий, Бьянка переводит на английский, иногда все втроем переговариваются между собой и смеются] Он всегда был в поисках нового, изобретал себя заново, и мне это очень нравилось. Я была неизвестным японским музыкантом, а Tangerine Dream имели давнюю историю в Германии. Но Эдгар сказал мне: «Просто играй!», и я в ответ: «Хорошо!». Он был реально важной фигурой, знаменитым музыкантом, а я нет, но присоединившись к Tangerine Dream, внезапно стала также известной.

Бьянка: Конечно, Эдгар был моим мужем, поэтому я любила его очень сильно… Боже. Мне его не хватает. Это сложно описать; у него было очень большое искусство, он был полон идей, был таким живым, и им двигала его музыка, сочинение и… Наша жизнь была такой насыщенной, и у нас всегда был отличный [творческий] взаимообмен, потому что я тоже художник: пишу картины, делаю графическое оформление и всё в таком духе. И мы всегда обсуждали следующие проекты, занимались мозговым штурмом. Это было такое динамичное сотрудничество, понимаете, так что я по нему очень скучаю.

Но меня радует то, что нынешняя группа – Торстен, Хосико и Ульрих [Шнаус] – работает дальше, продолжает идеи Эдгара, но также привносит свои собственные. И симбиоз их идей и идей Эдгара фантастический. Quantum Gate является результатом этого симбиоза. Я счастлива, что мы можем продолжать.

Торстен: Я считаю, что Эдгар, с одной стороны, был очень умным и творческим парнем, но ещё он был кем-то вроде босса. Поэтому он знал, чего хочет, и абсолютно знал, что хочет получить от других…

Бьянка: И что не хочет!

Торстен: (смеётся) Да. Мне было где-то 25 [когда я пришёл в группу]. Я дал, показал ему разную музыку: это была классика, прогрессив-рок. Он был замечательным учителем, так что всё, что я узнал о берлинских секвенциях, берлинских басовых звуках и вещах, тесно связанных с электроникой, у Эдгара. Потому что мы жили вместе в доме Эдгара и Бьянки полгода.

Бьянка: Да, Торстен жил с нами. Он был Эдгару как сын.

Торстен: Это было больше, чем обучение музыке. Каждую минуту Эдгар учил не только музыке, когда был в хорошем настроении (смеются).

У него могло быть около двадцати идей в неделю. И, возможно, проблемой было отобрать добрые пять [из них]. В этом он был мастер – иметь так много идей и выбирать одну. Невероятное количество идей и концепций.

Бьянка: Но если у кого-то была идея лучше, чем у него, то он был справедливым, и говорил: «Хорошо, давай возьмём твою». Он не был авторитарным. В некотором смысле всё же Эдгар был очень спокойным и умным.

Торстен: Не было такого, чтобы Эдгар говорил: «Я сказал так, и даже если это неправильно, только так и будет». Даже если что-то шло не так, ты был рад [попробовать].