Мои самые ранние музыкальные воспоминания
Первая песня, всплывающая в памяти, – это услышанная когда-то по радио Hot Child in the City Ника Гилдера. Взрослые, с которыми я передвигался на автомобиле в качестве пассажира, обычно не включали радио и при этом непрерывно дымили сигаретами. Так что для меня подобные поездки превращались в долгие часы глазения в открытое окно на отштукатуренные дома и изнывания от нестерпимой калифорнийской жары – в отсутствие кондиционера в нашей «Тойоте», вечно застревавшей в пробке. [Однако дома] мама слушала много саундтреков, например к фильму «Камелот» и – позднее – к картинам «Тернистый путь» или «Шоу ужасов Рокки Хоррора».
Первая пластинка, купленная на мои собственные деньги
Я помню длинный путь от дома к старому магазину пластинок, отсчитывавшему свое существование годов с 40-х или 50-х. В нем были кабинки для пробного прослушивания винила – кассет, мне кажется, тогда еще не продавали. Меня по непонятной причине тянуло к записям The Beatles. Мне хотелось заполучить The White Album, однако это был двойной альбом, а значит, слишком дорогой для меня. Я отлично помню, как включал Rubber Soul на своем проигрывателе на полную мощность ‒ ну, по крайней мере на ту мощность, на которую был способен мой единственный динамик. Я любил играть в бадминтон со своим братом прямо в комнате, и в такие моменты моя ракетка могла неожиданно превратиться в невидимую гитару.
Песня, напоминающая о моем первом поцелуе
В тот момент не играла музыка, в этом я точно уверен. Мне кажется, мы прятались от посторонних глаз на крыше. В районе, где я жил, часто можно было услышать ранчеро (традиционная мексиканская музыка – прим. ред.), песни какой-нибудь «банды» разносились по округе из старенького «Шевроле-Нова» или чего-то подобного. Однако та музыка, что всегда будет напоминать мне о тех днях, принадлежит Тому Уэйтсу ‒ девушка, которая тогда нравилась мне, постоянно слушала Blue Valentine и Small Change.
Первая песня, исполненная мной на публике
Будучи подростком, я часто выступал к кофехаусах и барах, на всех вечеринках со «свободным микрофоном», где любой мог просто выйти на сцену и исполнить что ему в голову взбредет. Я разучил немало классических блюзовых вещей: Роберта Джонсона, и Скипа Джеймса, и Слепого Вилли Мактелла. В тех песнях было много демонов, псов из преисподней и тому подобного. Я не увлекался хэви-металом в юности, однако получил той демонологии сполна – просто в несколько ином обличье. Она, эта демонология, определенно производит впечатление на 16-летних. [Смеется].
Альбом, который изменил мою жизнь
Я могу назвать Computer World, или Purple Rain, или Psychocandy, или Pink Moon, или сборник лучших хитов Хэнка Уильямса, и всё это будет правдой. Однако отчего-то, я помню, The Velvet Underground и Нико были теми, кто потрясли меня до глубины души. Я видел «Сладкую жизнь» Феллини, и осознание того, что Нико играла в данном фильме, натолкнуло меня на мысль: существует такая точка, где пересекаются изобразительное искусство и музыка. При прослушивании альбома создавалось впечатление, будто The Velvet Underground и Нико просто как-то раз собрались вместе, а кто-то по счастливой случайности записал это на пленку ‒ что, вероятно, не так далеко от истины. Думаю, именно данное качество сделало их группой, спровоцировавшей появление тысячи других групп.
Музыка, которая играла в моей гримерке
Многие годы это была Don’t Stop ‘Til You Get Enough Майкла Джексона. Только ее начало, когда вступают струнные и затем наконец звучит бит. Или Windowlicker от Aphex Twin. А потом Daft Punk с их Harder Better Faster Stronger. Признаться, мне было обидно за посетителей концертов – они пропускали настоящее шоу, которое творилось в гримерке при звуках этой песни. Диваны оказывались вверх тормашками, люди делали сальто через друг друга, еда летала по комнате. Это был настоящий, не срежиссированный, хаотичный балет.
Треки, которые другие не ожидают обнаружить в списке моих любимых
Помню, когда вышел мой первый альбом, люди то и дело интересовались, что я сам слушаю, а я называл в ответ что-то типа Steely Dan или Carcass. Это на самом деле была музыка, которую я слушал, но все, наверное, считали, будто я выпендриваюсь. Но особенно в 90-х я увлекался нью-эйджем для релаксации. После ежедневных пыток шумом на сцене, сетов на фестивалях и на разогреве у всех, от Sonic Youth до the Prodigy, мои уши реально не могли больше нормально воспринимать что-либо помимо нью-эйджа, иначе в голове стоял звон. У меня случались такие периоды, в которые я слушал только звуки джунглей, или водопада, или тому подобное – настолько мне не хотелось слышать какую-либо музыку.
Песни, которые заставляют меня плакать
Первое, что приходит на ум, ‒ это «Четыре последние песни» Рихарда Штрауса. Одна из них, под названием Im Abendrot, всегда трогает меня до глубины души. Она была написана композитором в самом конце жизни. И в ней есть величественность, но также есть и нечто гармоническое, что погружает тебя в странное состояние меланхолии и светлой грусти.
Песня, автором которой я хотел бы быть
Таких песен тысячи. Но я отдам предпочтение Kiss Принса. На какой бы праздник ты ни попал, ты всегда услышишь эту песню. Она является продуктом своего времени и притом никогда не выйдет из моды ‒ редкое качество для поп-хита родом из 80-х.
Музыка, которая должна звучать на моих похоронах
Можно выбрать популярную телетему, например заставку из «Санфорд и сын» (американский ситком 70-х годов – прим. ред.) или из передачи Барни Миллера, либо остановиться на чем-то, что звучит не как программное заявление. Похороны – непростой вопрос. Может быть, это была бы песня Бинга Кросби: его голос звучит весьма потусторонне. Swinging on a Star, вероятно, слишком жизнерадостна. Тогда его Wrap Your Troubles in Dreams или Stardust Хоги Кармайкла? Или Carcass. Названия их песен и вправду зловещие: Excoriating Abdominal Emanation или Cadaveric Incubator of Endoparasites. Кстати, я бы не стал рекомендовать конкретно эти треки. Если только для похорон викинга. У меня скандинавские корни, так что всё возможно.
