17 цитат Гэри Ньюмана

Некоторые думают, что электронная музыка — только электронная, и все, никаких других инструментов. Некоторые считают, что она должна быть только экспериментальной и не следовать традиционной песенной структуре типа «куплет-припев-куплет». Я так не думаю. По-моему, лучше всего, когда электронная музыка соединяется с традиционным звучанием и инструментовкой. Смесь новой и старой технологий и эксперименты ради поиска нового звука — это самое захватывающее. Я люблю синтезаторы и сэмплеры, но я также люблю и гитары, барабаны и фортепиано. Если и есть какие-то особые правила применительно к этой музыке, то я о них ничего не знаю и, в любом случае, отказываюсь им следовать.

Я не был фанатом Ultravox, пока не записал свой первый электронный альбом и не обнаружил, что другие тоже этим занимаются. У меня и мыслей не было, что электронная сцена уже существует. Не думаю, что кто-то из нас так думал в то время, мы запирались в своих маленьких комнатах, находясь в разных городах и думая, что мы единственные, кто изучает синтезаторы. Все мы ошибались, и это просто удача, что я выпустил первый крупный электронный сингл. Куча людей делали это до того, как я пришёл к этому.

Поиск нового звучания — процесс долгий, поиск новых путей слияния звуков в общую музыкальную картину — тоже процесс долгий, и правила, без сомнения, ограничивали бы твои возможности. Если что-то или кто-то говорит тебе: нужно делать это и нельзя делать то, это тебя ограничивает, не надо обращать на это внимания.

Я не совсем уверен, что хотел бы жить в любом из миров, населенном людьми. Если бы у меня был выбор. Мы не очень милые создания, не так ли? Мы очень странное противоречие. Способны на невероятную смелость и доброту, самые удивительные творения в науке и искусстве. И в то же время более дикие и жестокие, чем любое создание на земле. Самый сильный страх, какой мы испытываем почти в любом уголке мира, — страх того, что другие люди могут сделать с нами или людьми, которых мы любим. Если это не касается работы, я стараюсь жить в своем маленьком мире и держаться от настоящего как можно дальше.

Я познакомился с Джеммой [женой Гэри], когда ей было 12. Она была влюблена в меня, и ее отец устроил ей встречу со мной. Позже она начали приходить на мои концерты, но я узнал ее (понял, что это именно она) только после смерти ее матери. Я позвонил узнать, как она, и с этого всё началось. Она невероятно умная и рассудительная. Когда мы встречались, я был очень не уверен в себе и подавлен, ведь я думал, что моя музыкальная карьера закончена – а она заставила меня поверить, что многим людям нравится то, что я делаю.

На протяжении многих лет мне очень нравился ряд групп, но моё восхищение улетучивалось, когда я видел их на концертах. Может, они и звучат великолепно, но их образы слабоваты. Или же обратная ситуация, они могут выглядеть агрессивно, но их музыка не соответствует такому имиджу. И такое несоответствие в итоге пагубно сказывается на вашем творчестве. То, как вы выглядите, какой личностью вы предстаёте, как оформляете альбомы, как действуете, – все эти разные детали должны работать сообща, чтобы весь механизм был функционален.

У меня был период, когда где-то в течение одиннадцати или двенадцати лет я менял имидж, просто чтобы хоть как-то измениться, и выверенный баланс между музыкой и имиджем, который раньше был поразительно удачным, остался в прошлом. Мой внешний вид больше не отражал мою музыку, обложки альбомов не соответствовали моей личности, а вся моя художественная сущность распадалась. К 1992 году у меня ничего не получалось: музыка была ужасна, тексты были ужасны, и выглядел я тоже ужасно. Потом к 1994 году всё стало приходить в норму. Не буду отрицать, что у меня был период, когда я пошёл против всех своих изначальных взглядов на то, как следует представлять поп-музыку, что, оглядываясь в прошлое, наверное, было связано с давлением на меня.

В школе у меня были проблемы. Меня отправили к детскому психиатру. В результате это оказалось синдромом Аспергера.

Джемма заметила мой Аспергер сразу, потому, что у её брата он тоже был. Я безнадежен в светской беседе, и у меня есть проблема со зрительным контактом. Вот почему Джемма такая замечательная, потому что она обычно говорит за меня. В разных социальных ситуациях я охотно шагаю в ее тени, я ей безгранично доверяю. Если мы идём куда-то и она оставит меня хоть на несколько минут, я начинаю паниковать.

Как-то я летел из Сан-Франциско на Гавайи, по большей части над океаном. 2500 беспосадочных миль на машине, которая заточена только под 1000! В какой-то момент отказали оба мотора, самолет стал терять высоту… Было жутко, и я стал готовиться к худшему. Надо было придумать, как выжить после крушения, но поскольку падать предстояло в воду, шансов было немного… Однако движок заработал, и я выжил, хотя после этого считаю, что в военное время предпочел бы летать скорее на истребителе, чем на бомбардировщике.

Музыка, которую я делаю сейчас, действительно тяжелая и мрачная, и было бы абсолютной ошибкой снова сочинить что-то в стиле ретро. Моей самой большой проблемой является то, что я написал Cars, и эта песня стала настолько успешной, что постоянно напоминает людям о том, что я из той прошлой эры. И я работаю очень, очень тяжело, чтобы уйти от этого, я до сих пор пытаюсь избавиться от этого стереотипа.

Гэри об альбоме Machine And Soul, который, по мнению многих, является низшей точкой его карьеры

Это была не пластинка, а говно собачье. Лучше бы я вообще ничего не записывал. Но в то время это было лучшее, на что я был способен. У меня кончились идеи. Моя карьера была похоронена. Мне не о чем было писать. Все, что я делал, исполнялось по заказу моих агентов и студии, которым был нужен новый материал. И, конечно, меня никто не останавливал, чтобы я мог перевести дух.

Я не верю в бога, так что я исследую все возможные антирелигиозные точки зрения. Точнее, не противорелигиозные, а те, которые подразумевают факт, что религии не существует в принципе. В качестве ключевого источника я ничего не нашел, зато почитал Библию и посмотрел несколько телепрограмм. Все это оказало влияние на мой внутренний мир, и я стал несколько легче проходить фазу вопроса: «А что если бог все-таки существует?».

Более комфортно я чувствовал себя в одиночестве. Классический одиночка, наверное. Я не ходил по барам или клубам.

О кавер-версии Nine Inch Nails на трек Metal

Когда лучшая группа в мире поет твои песни, ты не можешь не испытывать чувства гордости. Это большая честь для меня.

С самого начала объединение музыкантов пыталось меня очернить, потому что я лишал настоящих музыкантов работы. Хоть им и пришлось признать меня своим, ведь я попал в Top Of The Pops. Это причинило мне немало страдания, на самом деле. И музыкальная пресса была весьма суровой.

Я просто пришел к выводу, что многие люди, которые зарабатывают написанием музыки на пропитание, идут к созданию своих хитов многие десятки лет. А у меня они получились сразу. Та же Cars дала мне больше, чем любая другая песня, которую я написал, — фантастическую жизнь. И вообще, я дико благодарен судьбе за то, что сейчас жив, функционирую и до сих пор что-то делаю. Так что обижаться нечего.