Группа: The Amazons
Трек для ознакомления: «In My Mind»
Место: паб The Oakford, город Рединг, Англия.
Напитки: Мэтью (вокал/сонграйтер) — пиво Red Stripe, Элиотт (бас гитара) — эль Camden Pride, Крис (гитара) — пиво Сан Мигель, Джо (барабаны) — темное пиво Гиннесс.

Место встречи изменить нельзя

Мы условились встретиться с The Amazons в воскресенье в час дня – что уж скажешь, “недетское” время, что прибавило нам переживаний, – а будут ли ребята пить в такой час.
Мы слегка мандражируем, прибыв на вокзал Паддингтон, откуда каждые четверть часа уходят поезда на родину небезызвестного фестиваля, в Рединг.

Мы столкнулись с музыкантами за пару дней до встречи, на афтепати после концерта наших ирландских приятелей Otherkin в сумасшедшем баре Slim Jim’s, который в дневное время выглядит как давно заброшенный магазин с заколоченными фанерой окнами. Одного взгляда на “The Amazons” было достаточно, чтобы понять: они — селебрити. Ребята, не смотря на то, что им чуть за двадцать, а за плечами всего-то один альбом, уже сворачивают головы прохожих не только в родном городе, и это не только из-за демонической красоты их вокалиста Мэттью Томсона (здесь: синеглазый огненно рыжий красавчик под два метра). Они уже успели проехать всю Европу, отыграть пару дюжин фестивалей по всему миру, засветиться в списках лучших команд 2017 года по версии ВВС и MTV, влюбить в себя… а впрочем, пусть они сами расскажут.

Джо, Крис, Мэтт, Элиотт

Сокровище «Амазонок»

В пабе мы выбираем столик в углу, такой, чтобы можно было разместить весь квартет на диване, а самим, устроившись на стульях напротив, исподтишка снимать их улыбки на камеру.

Времени две минуты второго, мы даже и не ждем, что ребята появятся вовремя, ковыряясь в списке вопросов, который мы накидали в блокнотах по дороге сюда, как вдруг позади нас раздается вздох. Знаете, такой чисто девичий вздох, когда тупо перекрывает дыхание от вида чего-то прекрасного, обязательно мужского пола и обязательно играющего в рок-группе.

По направлению взгляда застывшей с прижатыми к груди ладонями барменши мы понимаем, куда смотреть и видим рыжий затылок.

— Эй, Мэтт, мы тут, — окрикиваем мы бродящего в поисках нас по соседнему залу вокалиста.

Он оборачивается к нам. По его взгляду понятно: он ожидал увидеть кого угодно, только не нас двух блондинок с пинтами лагера.

— Привет, — почти смущенно произносит он, по очереди пожимая нам руки.

— Что будешь пить? – интересуемся мы.

— А надо пить?

— Ага. Это интервью для колонки “Пинта рока”. Тебе не сказали? Ты обязан с нами выпить, в этом весь смысл.

— Оу, риалли? — радостно стреляет глазами он, забиваясь в угол дивана.

Мэтт Томсон крупным планам (уберите впечатлительных девушек от экранов) 

Банда

Следующим на встречу подтягивается басист Элиотт, с которым мы успели подружиться на вечеринке в пятницу. Он встречает нас как старых знакомых, стряхивая дождь с густых черных кудряшек. Почти сразу вслед за ним появляется шумный добродушный барабанщик Джо.

— Крис задерживается, — предупреждают они нас после того, как на столе появляется их заказ.

Разговор оживает пропорционально выпитому — вначале Мэтт очень политкорректно рассказывает нам о том, как его поразила любовь корейских фанаток, в ответ на что мы заверяем его, что это он пока просто российских не видел. Джо пьет быстрее, поэтому он прерывает вокалиста ремаркой о том, как странно было пить пиво в гримерках в пять вечера, потому что концерты в Азии начинаются в семь. После этого Мэтт вспоминает, что кто-то из поклонниц (или поклонников — они не уточняют пол, да это и не важно) подарил ему куклу его самого, сделанную из носка.

В этот момент мы переглядываемся — если они в восторге от этого, им точно очень-очень понравится в России, особенно учитывая тот факт, что несколько участников группы в данный момент находятся в романтических отношениях со своими фанатками. Ходят слухи, что Элиотт почти два года урывками на выходных встречался с поклонницей из Праги, прежде чем поселиться с ней в Кэмдене.

Мэтт выглядит так, будто эта народная любовь смущает его, но это потому, что он слишком медленно пьет (перепил вчера — поясняет он между строк). Он и без того кажется нам совершенно очаровательным, потому что от такого парня, будто сошедшего с картин Прерафаэлитов, ждешь того, что он будет заносчивым холодным дураком, а тут, в ответ на вопрос о книжках он берет и признается нам на полном серьезе, что читает “Над пропастью во ржи”. У нас вырывается умильный вздох, пересилить который может только всеобъемлющее обаяние Элиотта, который сообщает, что страдает дислексией и уже два года пытается осилить «Норвежский лес» Мураками.

Отойдя от списка вопросов по велению наших полупустых пинт мы заводим разговор о Гарри Поттере, которого все (кроме Джо, который прочел только первые три тома, а потом перешел на кино), конечно же читали. Очевидно, Мэтт ассоциирует себя с одним из братьев Уизли. “Тем, который не умер в конце”, уточняет он, подняв огненно-рыжую бровь. С этого момента пинты идут быстрее, а тема беседы с одной фантастической саги перепрыгивает на другую, не менее известную.

“Мы с Элиоттом прогуливались как-то по Белфасту возле здания городской администрации, а там были какие-то школьники, целая толпа. Конечно, они понятия не имели о нашей группе, но они продолжали без конца пялиться на Элиотта. Тогда-то мы и поняли, что школота приняла его за Джона Сноу”, — давясь от смеха рассказывает Джо. Эллиот смущается и прячет порозовевшее лицо за ниспадающие кудри цвета вороного крыла.

Джон Сноу и один из рода Уизли

Все любят Галлагеров

Мы болтаем о музыке и том, что вдохновляет ее писать, о сериале “Друзья” (по мнению Элиотта, Джо — точно Рейчел), потом переходим к теме, которая приходится как раз вовремя на последние глотки наших пинт — творчество группы Oasis. Когда парни станут играть на стадионах типа Олимпийского и Уэмбли, мы продадим фрагмент диктофонной записи, где Мэтью Томсон мурлычет одну за другой песни любимой группы, так и не найдя в себе сил выбрать ответ на вопрос об единственной пластинке, с которой можно отправиться на необитаемый остров. Ясно одно – это будет Оазис.

Где-то в середине его увесистого монолога перемежающегося, как в хорошем мюзикле, каверами популярных хитов, в дверях появляется гитарист Крис, одетый в подобающую образу Люциуса Малфоя, которым окрестили его товарищи по банде, сине-черную гамму, с зачесанными назад набриолиненными чернющими волосами.

Все обсуждают извечную тему: пить или не пить. Мы подаем идею взять по полпинты, которая моментально отвергается: они ж рокеры, а пол пинты — это для девчонок. “А что плохого в девчонках? — тут же возражает Мэтт. — Девочки очень классные.” И это – без тени сексуального подтекста.

Тем не менее, мы заказываем по целой пинте и разговор заходит об алкоголизме как неотъемлемом пороке настоящего рок-бизнеса.

“Это опасная профессия, если ты не хочешь спиться”, мрачно произносит Мэтт, потягивая пиво из банки. “Мы видели предостаточно. Я не стану называть имена, но мы выступали на одной сцене с ребятами, у которых руки трясутся, если они не примут на грудь. И это только самые лайтовые проблемы”.

Парни с удовольствием делятся с нами боевыми байками, самой отпадной из которых становится история о том, как Крис прятался от своей “белочки” под фургоном на одном из фестивалей, пока все остальные слушали Catfish And The Bottleman. В целом, все, что говорят ребята, звучит, как пособие по выживанию в мире рок музыки, если ты домашний мальчик. Если бы мы не были хорошо знакомы с одной из самых преданных группи “Амазонок”, которая давно раскрыла нам все карты об их тусовках и похождениях, мы бы почти поверили в то, что перед нами настоящие паиньки.

Мэтт жестикулирует, объясняя, почему девочки — классные. 

Пивные откровения

От нас ускользает то, как разговор снова переходит на сериал “Друзья”, в котором парни знают даже второстепенных героев.

Кто-то упоминает голого мужика в окне и мы тут же спрашиваем их о том, видели ли они друг друга голыми, на что все как один заявляют, что все видели голым Криса, по всей видимости, в ту же ночь, когда он прятался под фургоном, ну, а кроме этого, конечно, они видели друг друга во “всевозможных стадиях обнаженности” во время бесконечных турне.

Нам тут же вспоминается, что Амазонки уже достигли того уровня популярности, когда про них начали писать слэш фанфики, но об этом мы выбираем промолчать, решая слушать их веселую болтовню не перебивая, и ждать, куда она приведет. Они снова не разочаровывают нас, на этот раз честно признавшись в том, какая эта скука — быть в турне.

“Нам везет, сейчас мы доросли до того, что у нас настоящий тур-бас, в котором можно лечь горизонтально и вздремнуть, а до этого приходилось по 6-7 часов в день проводить в микроавтобусе. Нетфликс уже из ушей лез. “Мне кажется, что я в принципе посмотрел ВЕСЬ Нетфликс, целиком,” — жалуется Мэтт. “А потом ты приезжаешь на площадку, делаешь саундчек и тебе еще три часа ждать до сцены”. Это все мы мысленно приписываем к теме опасностей алкоголизма, в то время как парни допивают свои пинты и приходит время блиц опроса.

Ну что за позеры: Элиотт, Крис, Джо и Мэтт в объективе Ольги Фрир 

Блиц

Вкалывать или пати хард?

“Пати”, — хором кричат “Амазонки”.

“Кто вообще добровольно захочет вкалывать?” — поясняет свой выбор вокалист. — “Все только и твердят — работай до потери сознания, чтобы воплотить свои мечты. Да заткнитесь вы!” Конечно, это знаменитый британский сарказм, это чувствуется по тону его глубокого бархатного баритона.

Критики или фанаты?

“О божечки, конечно критики! Обожаю этих ребят. Они такие, нахрен, офигенные”, — разражается монологом Мэтт, его синие глаза сверкают. — “Не очень. Они отстой. Так что фанаты, конечно. Фанаты, пожалуйста, целый день, каждый день”.

В этот момент он понимает, что за столом все молчат, он ловит наши смеющиеся взгляды и тут до него доходит:

“Оу… критики, они очень важны. Журналистика очень-очень важна. Она как связующее звено между группами и фанатами”.

Мы заливаемся хохотом и поясняем ему, что не пишем рецензии на альбомы, а просто пьем пиво с рокерами, его лицо снова сияет.

СМС или созвон?

“Да пошли вы с этими СМС-ками,” — категоричен Мэтт. “Обзовите меня старомодным, но я лучше лишний раз наберу номер и выскажусь, чем набивать эти бесконечные сообщения. Я вообще за настоящее общение.”

Фейсбук или Инстаграм?

Инстаграм – поступает однозначный ответ. Мэтт, кстати, признался, что регулярно получает фотографии фанаток разной степени обнажённости в приват Инстаграма. “Ну, если им не жалко, то мне тем более,” — объясняет он. Привлекает ли его такое вот поведение у молодых девушек? “Ни капельки,” — совершенно серьезно отвечает он.

Пинты или шоты?

Мэтт, Джо и Элиотт выкрикивают хором: “Пинты”. “Шоты,» — тихо произносит Крис, когда они смолкают. Джо, в свойственной ему громкой напористой манере убеждает его, что шоты — гадость. Но тут на помощь готичному гитаристу приходит Мэтт: “Надо и мне попробовать шоты. Что хоть за шоты?” “Текила”, — Мэтт кивает головой, явно делая пометку у себя в памяти.

Реквизит 

И снова о… девочках

К этому моменту мы уже любим парней. Несмотря на отыгранный сет на Гластонбери и обилие фотографий обнаженных грудей фанаток в директе у Мэтта, они — свои в доску. Вряд ли что-то способно расположить к ним больше. Но они полны сюрпризов.

Мальчики или девочки?

Так звучит наш последний вопрос. Конечно, он содержит в себе нотку провокации, но это музыкальная журналистика под пиво в два часа дня, разве тут возможно что-то кроме нее?

Естественно, парни выбирают девочек.

“Вы должны это понимать, рок-н-ролл построен на девчонках. Так и есть. Это или потому, что они его играют, что всегда круто, или потому что… посмотрите на Стоунз, да что там, на любую группу за всю историю рока. Все они, вся их музыка, построена вокруг женщин и для женщин. В самом лучшем смысле этого слова.”

Вау, что тут сказать. В наше время #metoo и хипстерского пластмассового феминизма встретить в английской провинции почти знаменитых парней, которые вот так говорят даже не моргнув глазом, каковы шансы? Впрочем, они вполне оправдывают свое название – Амазонки.

Наш разговор, в прочем, в более чем два раза превысивший оговоренный в переписке с менеджером ребят лимит в один час, прерывают фанаты. Совершенно неожиданно, ими оказываются двое мужчин средних лет, которые просят нас сделать фото с группой и берут автографы на газете.

Как мы выясняем по дороге обратно в Лондон, одна из песен ребят играет на местном стадионе перед каждой игрой Рэдинга, именно под нее игроки выходят на поле. Это далеко не первая вещь, которой «Амазонки» тут же напоминают Kasabian — вот вам и бешеный успех в Азии и связь с футболом и простота, которая, конечно, хуже воровства, хотя, конечно, сердца наши они точно украли.

Парни обнимаются с нами на прощание и уходят, оставив позади себя стол, полный пустых бокалов и видео с признанием в любви своим русским фанатам.

В поезде мы слушаем их альбом, растянув наушники через проход между сидениями.