12 цитат Ольги Арефьевой

Чего я терпеть не могу, это когда в обычной жизни меня представляют: «Ольга Арефьева, певица». Я даже вздрагиваю, когда меня так припечатывают. В нормальном состоянии я не помню, какая у меня фамилия. Певица я на сцене, а в остальное время – просто человек. Живое существо, с нормальными чувствами и реакциями, с желанием искреннего общения.

В книгах дозволено больше, чем в интервью. В книге повествование происходит от лица героев. Но, конечно, «из собственной судьбы я выдёргивал по нитке», даже не по нитке… Но разговаривать о любви или близости – это отдельная история. Боюсь, я не самый лучший ответчик, чтоб рассуждать на эту тему.

Зрители часто моложе меня, я прошла больше предметов в школе реальности, но всё равно нет такого: я тут звезда, а вы человеческая икра. Это люди свободы и поиска. Мои отношения со зрителями – это отношения творческого сотрудничества. Ведь зритель, он со-трудится с артистом. Он приходит на концерт тоже работать – душой. Я не зомбирую людей, наоборот, мне кажется, я их раскодирую. Начиная с себя.

Музыка должна оставлять максимум пространства для воображения слушателя, ему лишь надо помочь включиться в особую атмосферу.

Мои концерты — это атмосфера диалога, а не экзамена, в котором должно быть всё абсолютно идеально, и, не дай Бог, у тебя будет пылинка на фраке. Все свои, все понимают, и всем нравится, что это живое, а не мертвое.

Движение для меня – это поток информации и силы. Когда ты поешь, ты отдаешь, выливаешь энергию из себя. А где ее брать? Наша единственная батарея – тело. Если оно болтается где-то сбоку, на веревочке, то ты быстро исчерпываешь запасы. Кто-то из рок-звезд применяет алкоголь, наркотики, пытаясь таким образом компенсировать энергетические затраты. Для меня источник энергии – в работе с телом.

У меня постоянное ощущение, что мы живем в конце мира. И при этом у меня ощущение, что мы живем в начале мира. Поэтому не могу понять точно. Мы все находимся либо в преддверии, либо в непосредственном моменте очень крупного скачка сознания. Он для кого-то будет выглядеть трагически, а для кого-то наоборот. То есть что-то должно произойти. Этому всему, что нас окружает, недолго осталось. Но это не значит, что мы кончимся, просто произойдет что-то важное.

Изначально я пошла учиться на певицу. Но потом почувствовала, что и пение, и другие занятия для меня — прикладные вещи. Моя главная работа на земле — писать песни, каким-то образом их оперять и отпускать в мир. При этом я ничего не пишу волевым усилием.

Занимаясь искусством, ты рассматриваешь себя под увеличительным стеклом. Это то же самое, что человека разрезать и рассматривать его внутренности. Ты одновременно являешься и распластанной на предметном стекле лягушкой, и ученым с микроскопом. Я, кстати, на днях изобрела новое слово: макроскоп. В одном глазу у тебя микроскоп, в другом макроскоп. То ты на клетки засматриваешься, то, наоборот, видишь, какая же это маленькая букашка – человек.

Пусть меня позовут в гости в театр имени меня. Я приду и на готовой материальной базе наделаю вам творчества сколько угодно. Вот с этим у меня всё хорошо.

Боль — это одна из сторон, но есть и другая. Самопознание — это путь, смысл. У меня настойчивое ощущение, что это и есть наше главное занятие. Неприятность заключается во встрече со своими гаденькими чертами, с какими-то вещами, которые не хотелось бы видеть, а вдруг становишься с ними лицом к лицу. Они как привратники у дверей, и ты вынужден на них взглянуть без страха и ужаса. Но с ними как-то надо совладать, иначе дальше не пойдешь. Зато то, куда ты делаешь следующий шаг, – видишь нечто величественное и прекрасное.

Для меня мой день рождения — обычный день. Концерты главнее.