• Сценарий был написан Дмитрием Соболевым, студентом сценарного факультета, а не Павлом Лунгиным.
  • Прототипами главного героя — отца Анатолия — стали Феофил Печерский и Севастиан Карагандинский.
  • Во время съемок в роли консультанта выступил иеромонах Косма, насельник Донского монастыря. С ним познакомил режиссёра сам Пётр Мамонов.
  • Мамонов признавался в интервью, что не чувствовал себя достойным сниматься в такой роли. Поэтому он пошел к своему духовнику за советом и благословением:
  • Павел Семенович [Лунгин] позвонил и говорит: «Петенька, без тебя не буду снимать это кино, только ты нужен». Я говорю: «Паш, не-не-не, я это… Что ты, святого старца?..» А потом думаю: а что я своим помраченным разумом решаю? У меня есть духовный отец, наш сельский батюшка, я к нему, говорю: «Так и так, мне – святого старца, а я… вы знаете жизнь мою». Я же исповедуюсь, все. Человек я грешный. Он говорит: «И не думайте, это ваша работа. Вперед!»



    Фото - selfcreation.ru 
  • Режиссёр понял, что отца Анатолия может сыграть только Пётр Мамонов. Актёр настолько хорошо прочувствовал свою роль, что во время молитвы главного героя заплакал мальчик, играющий одну из ролей:
  • Почему именно Мамонов? Стопроцентный актер не смог бы такое сыграть. Например, шла молитва с экрана. Мы это снимали крупным планом, но сомневались - можно ли это показывать? Нравственно или нет? Но Петя не играл эту роль, он действительно молился. Это были как документальные кадры. От его молитвы пошла сильная энергия - и вдруг, как чудо, заплакал поселковый мальчик, игравший роль больного.

  • Съемки проводились в холодное время года и съемочной группе повезло, что Белое море не замерзало вплоть до середины декабря. Хотя, если верить прогнозам, лёд должен был встать уже в октябре.
  • Фильм снимали на берегу Белого моря, в Карелии, в городе Кемь. Когда-то там была пересылочная тюрьма и лагеря, а сейчас — могилы новомучеников.
  • Там были серые причалы из прогнивших бревен, откуда заключенных отправляли в Соловецкие лагеря. Причалы из досок, затонувшая баржа, вокруг которой мы построили декорации, вода, камни - этот пейзаж сыграл в фильме не меньшую роль, чем актеры.

  • Монастырь был специально построен для съемок. Декорация была привязана к затопленной деревянной барже, которую можно увидеть в фильме. Лунгин предположил, что она осталась, по всей видимости, от заключенных и построена в 1920-е годы.
  • Реальной постройкой была только кочегарка — домик, стоящий прямо на костях. Именно на этом месте, по словам съемочной группы, немцы отправляли людей в лагерь или на расстрел.
  • Место для съемок выбирали довольно долго:
  • Перед съемками я объехал много знаменитых монастырей: был на Валааме, Селигере, Соловках, но понял, что ни один из них для нас не подходит. Нам нужен был маленький, заброшенный скит, а все современные монастыри - это огромные, обнесенные высокими стенами города. К тому же фильм-то не церковный, он не о монастыре, а о чувстве греха и стыда - главном, что отличает человека от животного.

  • После завершения работы над фильмом, церковь, специально построенную для съемок, освятили и подарили городу. Один из работников съемочной группы в итоге остался жить в этом ските. Однако настоящее время постройка приходит в упадок.
  • После съемок в «Острове» к Мамонову иногда подходили люди и обращались как к отцу Анатолию.
  • Виктора Сухорукова позвал сниматься Пётр Мамонов. Лунгин комментирует:
  • Я не был знаком тогда с Виктором, потом познакомился и сразу увидел, что он совершенно не похож на роли, которые ему довелось сыграть. Увидел в нем много детскости, добра – так возник этот странный игумен, настоятель монастыря.

  • Помимо Сухорукова, актёр хотел пригласить в фильм Ивана Охлобыстина, но не сложилось.
  • За этот фильм режиссёр и его команда впервые в истории современного российского кино получили Патриаршую грамоту «за работу во славу Русской церкви» из рук Святейшего Патриарха всея Руси Алексия II.
  • Все актёры признавались, что самой тяжелой оказалась сцена с изгнанием бесов. Петр Мамонов даже отказывался в ней сниматься. По окончании он целый день молился, несмотря на то, что девушку (сам момент изгнания) для этой сцены снимали отдельно. Лунгин вспоминает:
  • Мы с Петей не спали две ночи. Он отказывался сниматься. Надо было снять как-то максимально целомудренно, потому что много насмотрелись в американских фильмах компьютерных изгнаний беса, поэтому мы ушли на природу. Господь помог. И еще замечательная актриса Виктория Исакова. Она сыграла свою бесноватую нежно и точно. Сцена стала кульминацией фильма.

  • Сухоруков вспоминает:
  • Петр Николаевич часто после съемок стучался ко мне в дверь и говорил: «Пойдем проповедь слушать». И мы вместе слушали, потом разговаривали. Мы словно вели какое-то следствие, что можно, а чего нельзя, что правда, что неправда, где чистота, где блеф.

  • Так же он рассказывал, что Мамонов всегда хотел, чтобы всё было по правилам, чтобы Церковь не предъявила никаких претензий:
  • Я ему все говорил: «Это уже искусство, а не Церковь. Это — игра». — «Нет! Я не допущу этого! Этого не может быть! Мой персонаж так не может себя вести».

  • Во время перерывов на съемках Мамонов всегда уходил молиться с монахами. А когда актёры поехали на презентацию фильма, то он всегда был в наушниках — слушал проповеди Иоанна Крестьянкина. Дмитрий Дюжев говорил: «Он постоянно находился в этом состоянии – в ощущении и понимании того, о чем мы снимаем кино».
  • Мамонов вспоминает:
  • На съемках «Острова» я должен был ложиться в гроб. Три раза из него выскакивал — не выдерживал. Строгая вещь — гроб: лежишь, стеночки узенькие — и ничего больше нет. Даже Евангелия, чтобы почитать. Что собрал в душе, с тем и лежишь.

  • Виктор Сухоруков о съемках:
  • На съемках „Острова“ Лунгин не спал. Как Лунгин мог спать, когда он сам не мог разобраться, как снять эту историю? Сняв четверть фильма, он вдруг кидает все в корзину, приходит на своих коротких ножках, весь такой упакованный в телогрейки и шубы-дубленки, и, заикаясь, говорит: „Я нашел кадр!“ И мы все начинаем сначала.