«Мы идём в тишине по убитой весне»: что такое сибирский панк

Волна панк-рока, как известно, накрыла мир в 1977 году. В Советский Союз эта эстетика анархии и нигилизма пришла чуть позже, году этак к 1980. Первыми восприняли новое веяние ленинградские группы. Увлечение панк-роком пережили и Цой, и Гребенщиков: хулиганское выступление «Аквариума» на фестивале в Тбилиси вполне вписывалось в рамки новой моды. Даже музыку «Зоопарка» некоторые одарённые деятели пытались окрестить панк-роком, хотя Майк Науменко как раз всю жизнь играл традиционный рок-н-ролл и ритм-энд-блюз, пусть даже грязно и агрессивно. Первой стопроцентной панк-группой стали «Автоматические Удовлетворители», ведомые Андреем Пановым по прозвищу Свинья. Выросший в интеллигентной семье Панов создал образ отмороженного панка, который превращает всё вокруг себя в хаос, никогда не выступает трезвым и отмачивает такое, о чём потом в рок-тусовке ходят легенды. Всё это, вкупе с внешним видом музыкантов, эпатажными текстами и неумением играть, создало настолько мощный образ, что группу даже не приняли в Ленинградский рок-клуб. Точнее, приняли, но гораздо позже, когда туда брали всех без разбора. Одна проблема – всё это, начиная с названия, было калькой с западного движения. В первую очередь, с приснопамятных Sex Pistols.

В Сибирь панк-рок пришёл на несколько лет позже. Ключевой фигурой всего движения стал Егор (Игорь Фёдорович) Летов, лидер группы «Гражданская оборона». Произошло это не только в силу его таланта и музыкального кругозора (а кругозор был огого, благо, старший брат Егора, джазовый саксофонист Сергей Летов, с детства приучал того к хорошей музыке и даже возил как-то в Ленинград поучаствовать в концерте «Поп-механики»), но и благодаря его бьющей через край активности. Сложно найти среди сибирских групп («Калинов мост» не в счёт) ту, которая не прошла через домашнюю студию Егора «ГрОб рекордс» или для которой Летов не записал партию гитары или баса. Это можно объяснить принадлежностью музыкантов к одной и той же тусовке, центром которой был Новосибирск. Несколько особняком стояли ребята из Тюмени, в первую очередь, «Инструкция по выживанию». Впрочем, ситуация при которой музыканты записываются и даже играют концерты в нескольких группах одновременно была типична не только для Сибири, но и для Ленинграда со Свердловском.

Биографию Егора Летова мы пересказывать не будем. Тем более, многие её факты всем известны и прочно вошли в мифологию нашего рока: тут и принудительное лечение в психушке, и запись 5 студийных альбомов всего лишь за один месяц 1987 года, и скитания по стране в компании Янки Дягилевой, и вступление в ряды Национал-большевистской партии… Менялся звук, менялись взгляды Летова, но всё это время именно он оставался главным символом движения, а «Гражданская оборона» – самой знаменитой из андеграундных отечественных групп. И самой андеграундной из знаменитых. Неугомонный Летов создал несколько значительных сайд-проектов, самые крутые из которых – «Коммунизм» и «Егор и О…евшие». Записанные в рамках последнего альбомы Прыг-скок и Сто лет одиночества многие считают вершиной летовского творчества. В 1988 году Летов вместе с Олегом «Манагером» Судаковым организовал Всесибирский панк-клуб в Новосибирске. «Егороцентричность» сибирского панка проявляется и в том, что многие журналисты и исследователи судят о нём исключительно по творчеству «Гражданской обороны», независимо от того, о чём идёт речь: о саунде, музыкальных идеях или о хронологии всего движения.

У нас всё идёт по плану. А у вас?

Так, например, режиссёр документального фильма «Следы на снегу» Владимир Козлов считает, что сибирский панк, как единое движение, закончился в 1990 году. Напоминаю, тогда же Летов распустил Гражданскую оборону. Правда, затем он всё-таки уточняет, что финальной точкой стала смерть Янки Дягилевой в 1991-м. Кроме того, популярной стала расхожая фраза о том, что «панк-рок существовал в СССР ровно 20 минут – во время концерта «Гражданской обороны» в Новосибирске. Всё остальное – это уже постпанк».

Тут мы упираемся ещё в один непростой момент. Отношение к стилистическим ярлыкам и жанровым определением в нашей журналистике, да и в музыкальной среде тоже, всегда было довольно-таки наплевательским, поэтому об одних и тех же группах часто говорят и как о панке, и как о постпанке. И это впридачу к тому, что группы, о которых мы сейчас говорим, были далеки от традиционного понимания панка. Поэтому, чтобы избежать упрёков со стороны фанатичных жанродрочеров, сразу скажем, что используем термин «сибирский панк», как наиболее устоявшийся применительно к определению всего движения.

Ещё один вопрос, мучающий многих. Почему именно Сибирь? Вот что считает вышеупомянутый Владимир Козлов: «В Москве и Ленинграде в то время всё было уже более благополучно и коммерциализировано. В Сибири жизнь была более жёсткой и существовало сильное противодействие со стороны властей». Сам Летов считает это результатом более высокой сознательности жителей Сибири и в первую очередь новосибирского Академгородка: «В Новосибирске был Академгородок такой. И там власти где-то в середине 60-х решили провести эксперимент: что будет, если взять всех вундеркиндов и свезти в одно место. И получилось: сразу все стали писать в защиту Синявского, женщины вставали с плакатами за секс и т.д. И потом: может быть, от сибирской наивности там движение с самого начала воспринималось не как модная атрибутика, а как идея?» То есть, речь идёт не только об интеллектуальном багаже и активной гражданской позиции, но и о простоте суровых сибирских людей, привыкших не держать фигу в кармане, а выражать своё мнение прямо и откровенно.

Итак, что же выделяло группы сибирского панк-рока среди всех прочих коллективов? Что позволяет видеть в них стилистическое и, возможно, идейное единство?

Какой панк-рок без грязного звука, даже если это не совсем панк? Записи сибирских музыкантов плохо звучали не только из-за отсутствия нормальных инструментов и аппаратуры, но во многом и по идейным соображениям. Егор Летов искренне считал, что чем гаже звук, тем больше драйва он в себе несёт. Ритм-секция на его альбомах звучит из рук вон плохо, а на одной жужжащей, дребезжащей и чертовски перегруженной гитаре далеко не уедешь. При этом он умудрялся записывать её и на альбомах своих коллег-соратников (Чёрный Лукич, Янка и т.д.). Янку, кстати, это изрядно бесило. Что касается работ «Гражданской обороны», то даже ранние альбомы, выполненные в самой что ни на есть агрессивной панк-манере, на мой субъективный взгляд больше подходят для медитации, чем для дикого угара, и не могут передать всю мощь концертного саунда группы.

Говорить о единой стилистике групп сибирского «панка» довольно сложно. Музыка «Гражданской обороны» росла и развивалась под влиянием американских гаражных и психоделических групп 60-х, истоки песен Янки – в народных напевах, «Инструкция по выживанию» сделала ставку на плотную ритм-секцию, «Кооператив Ништяк» разбавлял постпанк мрачной готикой и экстремальным металлом. Но их по-прежнему объединяла простота аранжировок, доходящая до примитива. Со многими поклонниками этой музыки она сыграла дурную шутку. Примитивная четырёхаккордовая структура песен была для Летова лишь частью его концепции, а для них – способом сочинить кучу однообразных песен и не особо заморачиваться. Эту мысль более развёрнуто выразил известный музыкант, лидер группы «Оргия Праведников» Сергей Калугин: «В околоНБПшных кругах расплодились десятки групп, которые восприняли от Летова лишь радикализм и говносрач как метод. Многие из этих эпигонов одарены поэтически, но никто – музыкально. Ребята так и не поняли, что в музыке главное – музыка». Тот же Калугин указал на ещё один исток сибирского панка, и исток весьма неожиданный: «С музыкальной стороны сибирский панк – это советская песня в её лучшем проявлении, это Пахмутова с человеческим лицом».

Егор Летов и братья Лищенко на знаменитом Новосибирском рок-фестивале. Те самые «20 минут панк-рока».

Панк-группы чаще всего бывают двух типов. Либо это тотальные нигилисты и отморозки вроде Sex Pistols, которые клали свой большой детородный орган на любые нормы морали и правила приличия и прочно стояли на пути саморазрушения, либо идейно подкованные товарищи, которые готовы поддерживать протест не только словом, но и делом. Яркий пример – Clash: музыканты этой группы принимали активное участие в лондонских протестах 1976 года. Так вот: сибирский панк, в отличие от тех же «Автоматических Удовлетворителей», был предельно идеологичен. Речь идёт не просто о содержании песен, но и об отношении к творчеству. «Рок по сути – не музыка и не искусство, а некое религиозное действо по типу шаманизма, которое существует, дабы утвердить определённую установку», — так говорил Летов. Об отличии местного панка от западного говорил Вадим «Лукич» Кузьмин: «На Западе как? Панк-рок — это 4-х аккордный рок-н-ролл, сыгранный на грязных гитарах — такое клише. Но вся их экстремальность превращалась через полтора года в шоу-бизнес и этим всё заканчивалось. Шоу-бизнес замечал всё это и делал из этого попсу. У нас было всё по-другому — и морды били, и КГБ гоняли, все пироги. А гопнички… И любой честный музыкант в то время должен был иметь какое-то отношение к панк-року».

Егор не только слушал массу интересной музыки, но и читал много умных книжек, и поэтому он смог выстроить целую философскую систему, весьма деструктивную и антигуманную по своей сути. Он противопоставляет рок искусству в привычном его понимании, «человеческому» искусству. Рок это прежде всего шаманство; если искусство начинает преобладать над ним, то рок умирает. Большой привет Ницше и его теории о дионисийском и аполлоническом началах. По Летову, если «человеческое» искусство «утверждает жизнь, продление рода и т.п., то рок утверждает самоуничтожение – как некий путь к Богу, высшее познание». Попытка возвести рок на некую сверхчеловеческую ступень это, как вы, наверное, поняли, ещё один большой привет Ницше.

Надо сказать, что далеко не все соратники и коллеги Летова разделяли его мизантропию. В одном из интервью лидер «Гражданской обороны» рассказывал о частых стычках с Янкой Дягилевой по поводу отношения к людям и человечеству в целом: «Она призывает любить и жалеть человека просто за факт его существования… По мне же человек изначально это ничто, это – говно в проруби, кукиш в кармане». А лидера группы «Инструкция по выживанию» Романа Неумоева его идейные искания и вовсе привели в итоге к глубокой православной вере.

Любопытно, что проповедовавшего самоуничтожение Летова не стало лишь в феврале 2008 года. Некоторым людям из его окружения повезло куда меньше: в 1989 году повесился Дмитрий Селиванов, гитарист «Калинова моста» и «Гражданской обороны». «Весенний дождик поливал гастроном, / музыкант Селиванов удавился шарфом. / Никто не знал, что будет смешно», — есть в творчестве Летова и такие строчки. Загадочную смерть Янки в мае 1991 года (её тело нашли в реке Иня) также многие трактуют как самоубийство.

Отдельной строкой идут политические взгляды. Сибирский панк с самого начала был в этом плане крайне активным движением, исключение составляли лишь некоторые группы второго эшелона вроде «Путти». Ранние альбомы «Гражданской обороны», грязные и по-панковски злые, были пронизаны антитоталитарным и антикоммунистическим духом. В конце концов, про Ленина, разложившегося на плесень и липовый мёд, помнят все. В том же издевательски-протестном духе выдержан альбом Чёрного Лукича Кончились патроны с нетленной анархистской композицией Мы из Кронштадта. Творчество Янки Дягилевой бесконечно далеко от жанра агитплаката, её неприятие несвободы, которую навязывает система, прорывается не как призывы свергать строй, а как яркие метафоры и горькие гиперболы (гуглим Особый резон, По трамвайным рельсам и другие песни). Острыми и протестными были песни «Инструкции по выживанию». Тем поразительнее было то, как в середине 90-х Летов, Неумоев, Манагер и многие другие видные деятели сибирского панка на волне антиельцинских настроений встали под красные знамёна, а в 1994 году возглавили сдобренное национал-коммунистическими идеями музыкальное движение «Русский прорыв». Годом ранее Летов даже находился среди защитников Белого дома, но оные защитники с подозрением смотрели на волосатых музыкантов, из-за чего тем пришлось ретироваться. И, возможно, благодаря этому, выжить. Вступая в Национал-большевистскую партию, Летов получил партийный билет под почётным 4-м номером. Позже он разошёлся во взглядах с Лимоновым и Дугиным и вообще завязал с политикой (как и многие другие сибирские музыканты), но на тот момент расклад был именно таким.

Как-то так

И вот так. Занятная подборка авторов: Летов. Дугин. Паук. Лимонов

Ещё одна черта, объединяющая сибирских музыкантов, это их отношение к традиционной панк-атрибутике: ирокезам, булавкам и прочей ерунде. Отношение было сугубо презрительным. «Панка в России нет. Панк у нас – атрибутика», — говорил как-то Летов, подразумевая, что не ирокез и другие детали прикида делают человека панком. В этом принципиальное отличие не только от АУ, но и от более современных групп, от «Пургена» до «КиШа».

Не ГрОбом единым живы, поэтому расскажем и о других представителях этого самобытного направления.

Яна Станиславовна Дягилева. Её ставят в один ряд с Башлачёвым и Летовым и не зря. Оба этих человека сильнейшим образом на неё повлияли. При этом по стилистике творчества Янка была далека от панка и всегда тяготела к пению под одну акустику, как на альбоме Продано!. При этом группа-то имелась. Называлась она «Великие Октябри» и состояла из музыкантов «Инструкции по выживанию» и всё того же Летова на басу, а позднее и на гитаре. Как и Башлачёв, в последние месяцы жизни Янка пребывала в тяжёлой депрессии и не давала концертов. Свои последние песни она записала в феврале 1991 года в Новосибирске – они войдут в посмертный альбом Стыд и Срам. 9 мая 1991 года Янка пропала без вести – ушла со своей дачи и не вернулась. 17 мая её тело нашли в реке Иня. Официальная версия – смерть в результате несчастного случая, однако многие близкие видели в этом суицид. Сейчас творчество Янки – классика русского рока, но лишь для довольно узкого круга ценителей, а её жизнь плотно обросла разного рода мифами.

Одна из самых влиятельных групп сибирского панка, возникшая в славной Тюмени. История «Инструкции…» тесно связана с двумя колоритными героями сцены. Основал группу энергичный Мирослав Немиров; свою энергию он реализовывал не только в музыке, но и в рок-журналистике – писал мощные, идейно заряженные статьи в самиздатовский рок-журнал «Сибирская язва». К песням он относился почти как к революционной агитации: песню надо было быстро сочинить, быстро сыграть и так же быстро забыть. Тема, естественно, должна быть злободневной и актуальной. Любопытно, что Немиров одним из первых отошёл от сибирского панк-движения и превратился в его последовательного критика.

Довольно быстро на главную роль в группе выдвинулся Роман Неумоев, который к сочинению песен, по-видимому, относился более фундаментально и глубоко. И более тщательно доводил их до ума. Тексты, особенно поначалу, были весьма радикальными, а вот музыка звучала, пожалуй, менее экстремально, чем творчество того же Летова. Здесь не было его ужасной перегруженной гитары, а преобладала сухая и лаконичная ритм-секция. Из песен обращает на себя внимание посвящение поэту Алексею Кручёных. Обращение к творчеству футуристов вообще характерно для сибирских панков.

В 1993 году Неумоев стал одним из лидеров музыкально-оппозиционного движения «Русский прорыв», но его позиция довольно сильно отличалась от преобладающих там национал-коммунистических настроений. К тому времени им завладела монархическая идея, и «Инструкция по выживанию» начала играть христианский рок. Между прочим, Сергей Калугин, который разбирается в этом деле, очень котирует альбом «Инструкции…» Религия Сердца, вышедший в 1994 году. Сейчас Роман глубоко верующий человек и живёт он не в Сибири, а в городе Печоры Псковской области неподалёку от знаменитого Псковско-Печерского монастыря. Одно время он даже хотел постричься в монахи. Так-то.

История этой группы тесно связана с поэтом и музыкантом Вадимом Кузьминым. Собственно, его прозвище и стало названием коллектива. Оно отсылает нас не к кому-нибудь, а к Владимиру Ильичу Ленину (в народе его в то время часто звали Лукичом), которого Вадим как-то увидел во сне. Первоначально его группа называлась «Спинки Мента», и именно под таким названием вышел альбом Эрекция лейтенанта Киреева. Первой работой, записанной уже под новым названием в 1988 году, стал магнитоальбом Кончились патроны. Его Лукич делал при активном участии Летова: в песне Мы из Кронштадта, ставшей одним из неофициальных гимнов сибирского панка, Егор так яростно выпевает вынесенную в название строчку, что бэк-вокалом его вой назвать довольно сложно. Ну и куда же без его гитары…

В том же году группа «Чёрный Лукич» распалась и возобновила свою деятельность лишь 6 лет спустя. В 2011 году её название сократилось до «Лукич». Музыка также претерпела изменения, что не мешало Кузьмину продолжать называть её панком. «Я считаю себя панком, потому что я пою честные песни, в какой бы музыкальной форме это не выражалось. Вот сейчас поём под клавишные, я считаю это панк-роком», — говорил он. 19 ноября 2012 года Вадима Кузьмина не стало.

Коллектив с таким странным названием, которое в наши дни можно было бы приравнять к политическим, не был на первых ролях в сибирском панк-движении и вообще слегка из него выбивался своей ярко выраженной аполитичностью и неприятием каких-либо высоких идей. Самым чудесным образом в одном из интервью о них рассказал Вадим Кузьмин. Его невозможно не процитировать: «Это была совершенно чудовищно гениальная группа в своём безобразии. Они проповедовали стиль «дебил-рок», который потом «с достоинством» использовали «Сектор Газа». Я слышал альбом «Путти» 1989 года, но «Сектор Газа» появился году в 1989-90-м, если не позже. То есть это было всё у них повторенное, но «Путти» хоть пели простые и грубые песни, но они же были очень умные, они были гениальные люди».

Вот пример текстов одного из лидеров «Путти» Дмитрия Истомина: «Играла попа на баяне, / Кому-то стало вдруг смешно! / Такая маленькая попа / и так играет хорошо». «Какой это дебил-рок? Это просто философия жизни», — комментирует этот опус Вадим «Лукич» Кузьмин.

Если вы не поняли, Манагер слева

Олег Судаков по прозвищу Манагер – личность крайне необычная. Выделяется он даже на фоне остальных героев нашего повествования. Как пишет в книге «100 магнитоальбомов советского рока» Александр Кушнир, первые концерты Манагера проходили в шкафу, куда тот запирался в состоянии внутреннего надлома. Судаков дружил с музыкантами «Гражданской обороны», нередко участвовал в концертах и записях прославленного коллектива, и неудивительно, что Летов оказал своему другу и соратнику содействие в продвижении музыкального творчества. На пару они создали несколько панк-проектов: «Анархия», «Армия Власова» и «Цыганята и Я с Ильича». Также Манагер наряду с Летовым и Константином «Кузей УО» Рябиновым стал сооснователем небезызвестного проекта «Коммунизм». Музыка Манагера – довольно-таки примитивный панк с преобладанием социальных тем. Но случались и на редкость шизоидные опусы, главный из них – приснопамятная Песня гвоздя. «Самое чудовищное и бредово-болезненное до патологии из всего, что я слыхал», — если уж даже Летов так о ней отзывается… То это, безусловно, явление, достойное внимания.

Деятельность Олега «Манагера» Судакова в 90-е проходила в типичном для сибирского панка русле: поддержка коммунистов, «Русский прорыв», НБП, исключение из НБП в 2005 году за «антипартийную деятельность». Не забывал он и музыкой заниматься: в 1994 году Манагер создал коллектив с громким названием «Родина», который существует и по сей день.

Этот загадочный тюменский коллектив невероятно сложно отнести к тому или иному музыкальному жанру. Истоки группы, ведомой Кириллом Рыбьяковым, традиционно лежат в панке и гаражном роке, но затем начинаются эксперименты и в саунде, и в сценической подаче материала. Так легендарный в определённых кругах альбом Разбойное нападение на необитаемый остров представляет собой гремущую смесь панка с элементами хардкора, трэш-метала и даже грайндкора! И это в 1989 году!

Дальше – интереснее. Группа внезапно взяла крен в сторону мистики и дарк-фолка, а её концерты принимали форму безумных мистических оргий с использованием нацистской атрибутики, кровопролитием и прочим сумасшествием. Нередко выступления «Кооператива Ништяк» заканчивались массовой дракой, как это получилось, например, на свердловском рок-фестивале «Регенерация-II». Не менее безумна и дискография коллектива – в ней мы видим более 50 наименований, в том числе изданный на виниле лонгплей Аномалии и Извращения, ныне ставший коллекционной редкостью.

Пройдя через отчаянное безумие андеграунда, коллективное безумие национал-большевизма и жёсткую реальность музыкальной индустрии, сибирское панк-движение повторило судьбу ленинградской, свердловской и прочих рок-тусовок советского времени, то есть, говоря словами БГ, «потеряло друг друга в просторах бесконечной земли». Кто-то не выжил, кто-то пережил радикальную ломку взглядов, а кто-то продолжил играть свой своеобразный «панк» в привычных андеграундных условиях. Появлялись новые группы. Так, возникшая в начале 90-х казахская группа «Адаптация» ориентировалась на продолжение традиций сибирского панка. Нельзя не сказать о влиянии этих традиций и на такую прелюбопытную рок-тусовку, как «коньковская формация» (группа «Соломенные Еноты» и т.д.). Да что тут мелочиться, почти у всего современного российского постпанка, который не является прямой калькой с запада, ноги растут как раз оттуда, из далёких сибирских краёв. Словом, влияние есть, а движения нет. Есть отдельные музыканты, которые в фильме Владимира Козлова «Следы на снегу» показались мне похожими то ли на старых большевиков, то ли на городских сумасшедших. Может быть, это и есть закономерный итог? Кто знает…