10 вещей, которые убили Курта Кобейна (по книге Who Killed Kurt Cobain?)

Художник Николас Отеро вспоминает, что видел Нирвану в Париже, когда ему было 17 лет, – после этого дня жизнь его уже никогда не стала прежней. Много лет спустя, прочтя роман французского автора Heloise Guay de Bellissen «История Бодды», Отеро создал графический роман «Кто убил Курта Кобейна», иллюстрирующий кошмары, преследовавшие голубоглазую легенду клуба 27 с рождения и до самых последних минут. Книга эта удивительным и уникальным образом объединяет в себе историю успеха и обратный отсчет до того самого дня и комнатки над гаражом в доме номер 117 по бульвару Лейк Вашингтон.

Как правило, когда речь заходит о Курте, первой из причин его преждевременной смерти называют героиновую зависимость. Однако в своей книге Отеро идет гораздо глубже и дальше, перечисляя наркотики только одним из пунктов в длинном списке людей и вещей, которые убили Курта Кобейна.

Отеро безжалостен и краток в описании семьи Кобейнов: их дом был сверкающе чист, пах хлоркой и был начисто лишен и намека на настоящий семейный уют и любовь. Отец Курта, авторитарный мужчина патриархальных взглядов, считал физические наказания лучшим способом справиться с гиперактивным ребенком.

Курт любил любовь и мечтал о ней, он мечтал о доме и семье, которых хотел и которых был лишен в детстве. Это стремление делало его крайне уязвимым. Сейчас, да и тогда, очень трудно представить себе рок-звезду, который в 25 лет, впервые почувствовав вкус денег, славы и всеобщего обожания, предложит своей девушке завести ребенка, купить дом и пожениться. В этом был весь он. Поэтому любая угроза его семейному счастью со стороны враждебного мира вокруг была для него смертельной, будь то фанаты, которые не разделяли его восторга по поводу Кортни Лав, или журналисты, которые без конца травили парочку.

Конечно, сама Лав совершила немало, чтобы подлить масла в огонь, заживо сжирающий душу ее молодого мужа, поэтому о ней будет отдельный пункт. А пока просто скажем, что любовь и страх потерять ее убили Курта не хуже пули.

Кроме душевных страданий, Кобейн был подвержен почти ежедневной острой физической боли. У него были проблемы с желудком, которые сильно усугубила сначала его граничащая с нищетой бедность и отсутствие средств на лечение, а потом усилившееся с годами стремление к саморазрушению. Страшно представить себе, что крики Курта в записях и на сцене могли быть результатом острых приступов реальной физической боли.

Ох уж эта Кортни! Конечно, она (скорее всего) не спускала курок и не убивала его физически, но, черт возьми, каким же плохим влиянием в жизни Курта Кобейна она была. Да, с одной стороны, она его безусловный soul mate. Панкушка, наркоманка, феминистка, дитя хиппарской коммуны, которая начала зарабатывать на жизнь стриптизом раньше, чем носить лифчик. Помимо того, что она по Фрейду точная копия его матери внешне, она смогла дать ему то, чего мать его лишила. Безусловную любовь и принятие. Без осуждения, без вмешательств, без разборок. Помирать – так с музыкой. Любить – так с иглой в вене.

Кортни нельзя недооценивать: не случись в его жизни ее, у нас могло не быть ни Heart-Shaped Box, ни All Apologies, ни Rape Me. Кстати, о последнем и о других сексуальных преференциях рок-звезды и его безумной подруги буквально в цветах и красках повествуют несколько оборотов книги Отеро.

В своей записке Курт сказал фразу, которая разрывает сердце всякий раз, когда задумываешься о том, кто ее написал: «Все предостережения, которые я слышал на курсах панк-рока для чайников, оказались правдой. Вот уже много лет как я не получаю никакого кайфа от музыки, ни своей, ни чужой, ни на сцене, ни на студии. Ты и представить себе не можешь, каким виноватым я себя чувствую. Когда перед концертом тухнет свет и я слышу бешенный рев толпы, я больше не чувствую то, что раньше…»

Музыка была тем, во что Курт вкладывал всего себя, она была тем, что держало его на плаву и помогало выжить. В какой момент она превратилась в паразита, который высасывал из него остатки желания жить? В какой момент он перестал получать от нее кайф? Этого мы не узнаем, но факт остается фактом: его песни, особенно последний альбом, почти буквально написаны кровью.

Курт любил своих фанатов. Однако его любовь пугала его и заставляла чувствовать тяжелый груз ответственности. Несмотря на красоту, богатство и славу, Курт испытывал острые проблемы с самооценкой и не мог полюбить себя. От этого он всю свою жизнь испытывал сложности с принятием чужой любви. Курт считал себя недостойным обожания и тяготился любовью со стороны фанатов. По словам Отеро, «это как когда ты разбиваешь свою тачку вдрызг, а тебе за это аплодируют стоя и умоляют продолжать».

Бесконечно талантливый, обезоруживающе красивый, искренний и умный, Курт реально не видел, за что его можно любить. В конце своей жизни, в одном из последних интервью, он даже сказал, что чувствует, как всё вокруг ждет его смерти как достойного логического конца для любой рок-звезды. Настолько он не понимал наши чувства к нему, бедняга.

Над Куртом издевались в школе. Не знаю, где эти люди сейчас и как они относятся к своим тогдашним поступкам, но журналисты, которые устроили подобную травлю Кобейна десятилетие спустя окончания школы, до сих под довольны и счастливы. Они не видят ничего постыдного в том, что наводнили его личную жизнь и спекулировали на ней, чтобы заработать себе дешевую репутацию.

Да, эта история стара как мир. Но только Кобейн был не готов к тому, что его жизнь станут рассматривать под лупой, а его жену – клеймить и обвинять в страшных вещах. Кто-то скажет: но это же часть сделки – ты получаешь деньги, славу и обожание, а взамен отдаешь свою свободу и много чего еще. Согласна, но тем не менее не могу не перечислить внимание прессы как одну из причин, толкнувших Курта за край.

Для многих людей Курт Кобейн и героиновая зависимость – почти синонимы. Однако, вопреки расхожему мнению, ни одна зависимость не приходит к рок-звездам просто так, потому что они богаты, знамениты, пресыщены и не знают, чем себя развлечь. История зависимости Курта уходит корнями в детство, когда в поисках любви и понимания он наталкивался на раздражение и предательство со стороны своей семьи. Тогда-то он и нашел единственный способ отключиться от проблем и почувствовать себя лучше, и этой отдушиной стали легкие наркотики и алкоголь.

Роман Курта с героином начался с необходимости заглушить терзающую его физическую боль и тревогу. Потом на какое-то время главным наркотиком Курта стала сцена, однако побочные эффекты народного обожания и кайфа от выступления перед стотысячной толпой казались ему страшнее, чем последствия инъекций опиатов. Можем ли мы осуждать его за это? Думаю, нет, ведь нам никогда не быть на его месте.

Депрессия и зависимость подобны качелям, на которые, к несчастью, попадают многие из тех, кого мы любим и на чьи концерты ходим. Немногим удается соскочить.

Депрессия и зависимость почти всегда идут рука об руку с мировой славой, они как курица и яйцо, можно только спорить о том, что из них появилось первым. Для Курта это, несомненно, была депрессия. Известно, что свою первую попытку суицида Кобейн предпринял еще в школе, сев на рельсы перед скоростным поездом. Однако вселенная распорядилась иначе: поезд проехал по соседним рельсам, и мы получили Bleach, Nevermind и In Utero. Стоили ли они той ужасной цены, которую Кобейн и его близкие заплатили за них? Я думаю, мы все знаем ответ на этот вопрос.

Как это часто бывает со знаменитыми и успешными, было много людей, которые называли Курта Кобейна своим другом. Тех, кого другом называл он, было гораздо меньше, и нельзя не упомянуть единственного и самого близкого и верного товарища, который был у рокера. Это Бодда.

Курт брал его с собой повсюду: на сцену, в тур, в гримерку с фанатками и даже по вене. Бодда был там, в комнате над гаражом, когда Кобейн вколол ту самую, последнюю дозу и когда почувствовал вкус металла и пороха у себя на нёбе. Бодда видел все, именно ему Курт и адресовал свою предсмертную записку.

Кто он такой? Почему так долго молчал, а теперь наконец решил рассказать о себе? Ответ может шокировать, ведь Бодда – воображаемый друг Курта, его вторая личность, которую он выдумал еще в детстве и которому позволял вставать за штурвал в минуты, когда совсем не чувствовал в себе сил двигаться дальше. Как знать, кто из них засунул дуло в рот и спустил курок в тот роковой день, 5 апреля 1994 года? Об этом книга Отеро «Кто убил Курта Кобейна?».