Ранние годы (1988–1995)
Характерно, что история создания Paradise Lost — типичная для многих коллективов конца восьмидесятых. Потерянные тинейджеры шатаются по концертам тяжелой музыки, находят подобных себе по «луку» — длинные волосы, футболки Celtic Frost, вот тебе и собрат! — и решают создавать музыку. Здесь не помеха даже отсутствие музыкального образования, какое там! — были бы гитары и желание, а все прочее приложится. Даже подержанную ударную установку можно купить за местные британские копейки, а научиться на ней играть — дело времени, которого неизбежно много. Да, времени много: можно собираться вместе, зависать на флэте, пить пиво и джемовать. Именно в обстановке такого школьного декаданса и начинается легенда Paradise Lost.
Именно такими были первые шаги множества рок-групп, но Мэтттью Арчер (гитара), Ник Холмс (вокал), Стивен Эдмондсон (бас), Грег Макинтош (гитара) и Аарон Аеди (гитара) нашли странную точку соприкосновения своих вкусов. Каждый из тинейджеров увлекался экстремальным металом, представленным в то время, прежде всего, трэшем, а также готической субкультурой во всем ее богатом разнообразии — от холодного пост-панка в духе Sisters of Mercy до мрачной библейской мифологии Джона Мильтона, одного из крупнейших британских поэтов. Именно заглавие его поэмы «Потерянный рай» стало названием группы. Идея совместить бескомпромиссное звучание экстрим-метала и готическую атмосферу стала ключевой для молодых парней, которые учились создавать музыку, замедляя трэшевые и дэтовые риффы, постепенно приходя к звучанию, которое затем стало характерным для стиля death-doom metal.
Так, первые четыре номерных альбома группы — Lost Paradise, Gothic, Shades of God, Icon — это история поиска уникального звучания, постепенно оттачиваемого мастерства в сочинении и аранжировке песен. Если первая пластинка, даже по мнению самих музыкантов, звучит максимально «сыро», грязно, то эксперименты на Gothic уже явственно показывали потенциал смешения экстремального метала с готической атмосферой. Так, для записи заглавной песни альбома Gothic использовался женский вокал — кто не увидит тут прообраза зарождающегося стиля «beauty & beast», заключающегося в соединении мужского гроулинга и чистого женского (зачастую — академического) вокала? Paradise Lost смогли буквально одной песней создать стиль, который затем разовьют такие команды, как My dying Bride, The Gathering, Tristania… — и сотни других! По сути, именно эти четыре альбома Paradise Lost во многом предопределили развитие «готической» тяжелой музыки: британская группа нашла способ соединить тяжелое звучание и атмосферу утонченного, холодного, потустороннего пост-панка.
Ради справедливости стоит отметить, что от альбома к альбому звук становился все глаже, вокал Ника Холмса постепенно поднимался вверх, а на альбоме Draconian Times, выпущенном в 1995 году, чистый вокал стал явно преобладать над редуцированным гроулингом. Неизменным оставалась проблематика песен: одиночество человека, несогласие с миропорядком и общественными устоями, ощущение богооставленности. При этом стоит заметить, что Paradise Lost никогда не относили себя к язычникам или сатанистам (избежав репутационных ошибок своих коллег по цеху — Anathema и Katatonia), но это не помешало религиозным фанатикам атаковать автобус Paradise Lost во время одного из туров. Как выяснилось позже, радикальные христиане просто спутали Paradise Lost с какой-то блэк-металической группой, которая выступала в тот же день. Ну а кто из нас не ошибается?
Смутное время (1997–2001)
Однако вскоре коммерческий успех и банальная усталость от тяжелой музыки заставили музыкантов задуматься о поиске новых форм. Порой кажется, что, оставляя неизменным характер своей лирики, группа просто нуждалась в обновлении, творческом росте, который не мог постоянно происходить в области усложнения гитарных партий и достижения еще более чистого металлического звучания. И в 1997 году появляется альбом One Second, ознаменовавший смену стиля Paradise Lost. Гитары теперь отходят на второй план, создавая ровное, не столько металлическое, сколько «альтернативное» звучание, и освобождают пространство для чистого вокала Холмса и сочных, мелодичных соло Макинтоша. Важную роль играют синтезаторные партии, более того — меняется принцип написания песен: Ник, Аарон и Грег больше сочиняют за фортепиано, и теперь гитаристы играют риффы и мелодии, изначально ориентированные на клавишные инструменты. Ставка на синтезаторное звучание позволяет группе использовать различные сэмплы, делая звучание гораздо более современным, свежим, оригинальным.
Вышедший в 1999 году альбом Host стал логичным развитием идей One Second. Именно этот диск оказался своего рода водоразделом для множества фанатов, которые не смогли принять новое звучание Paradise Lost. Вспоминая то время, музыканты отмечают, что, вероятно, на популярности группы сказался и тот факт, что все участники коллектива в тот год срезали свои длинные волосы. Фанаты восприняли это как предательство, тотальный отказ от металлической эстетики, движение в сторону коммерции, попытку завоевать новую публику — хотя сам Аарон, например, говорил всего лишь о тотальной усталости от длинных волос, с которыми, дескать, лютая морока в туровых поездках. Ник Холмс справедливо отмечал, что метал-группа — это не только музыка, но и визуальный образ, и столь резкая смена курса Paradise Lost не могла остаться без живого отклика поклонников. И правда: One Second вызывал куда как меньший резонанс и был воспринят поклонниками ощутимо спокойнее, чем пресловутый Host. Любопытно, что легкий, почти что танцевальный, синтезаторный, с богатыми аранжировками альбом (музыканты не скрывали, что на их творчество повлияли группы, играющие электронику, в том числе — Depeche Mode) повествует все ту же историю человеческих чувств, находящихся на грани эмоционального опустошения, кризисного мировосприятия действительности, которая вот-вот пойдет трещинами.
Альтернативная, электронная версия Paradise Lost — это все та же абсолютная готика, все тот же мрачный символизм. Вероятно, такая музыка звучит даже страшнее, ведь негативные эмоции не вырыкиваются гроулом, не выпиливаются тоскливыми гитарными соло, не вызваниваются бряцающими хэтами. Меланхоличный Host — это музыка тотального погружения в себя, утонченной, сложной рефлексии.
Следующий полноформатный альбом Believe in Nothing (2001) сами музыканты считают своей ошибкой: дескать, лучше бы его не было в нашей дискографии. По мнению Грега, проблема заключалась в том, что все музыканты записывали свои партии в разное время, по отдельности. Не было духа творческого единения, атмосферы поиска, дружеской взаимовыручки — и это ощущается в звуке песен. Немаловажен и тот факт, что Ник Холмс в дни записи диска переживал смерть своего отца и, по признанию музыканта, находился в состоянии депрессии, принимал мощные антидепрессанты. Несмотря на это, Believe in Nothing оказался спасительным для группы мостиком от электронного звучания к прежнему, гитарному саунду. Звук на диске в целом становится тяжелее, вокал Холмса — еще более отстраненным, холодным, а гитарные соло Макинтоша приобретают привычную по ранним работам тягучесть.
One Second (1997)
- One Second
- Say Just Words
- Lydia
- Mercy
- Soul Courageous
- Another Day
- The Sufferer
- This Cold Life
- Blood of Another
- Disappear
- Sane
- Take Me Down
Наши дни (2002–2015)
А следующие два номерные диска — Symbol of Life (2002) и Paradise Lost (2005) — постепенно возвращают группу к металлическому звучанию. Если на диске Symbol of Life еще присутствуют альтернативные треки (такие, как суперхит Erased), то альбом Paradise Lost — это мощная, целостная, драйвовая работа, в которой готика обретает новое металлическое обрамление. Выбор такого названия для десятого альбома группы (как бы закольцовывающего его с дебютным диском Lost Paradise), по признанию самих музыкантов, должен был ознаменовать возвращение группы к корням. Лукавили ли Paradise Lost, говоря об этом? Думается, все же да. На пластинке 2005-го года нет гроулинга, отсутствуют дэтовые риффы, доминируют среднетемповые треки и хитовые «боевики». Разница с диском двадцатипятилетней давности — колоссальная. Но движение группы продолжается…
Справедливости ради стоит отметить, что продолжается оно все в том же направлении: Paradise Lost ищут новые способы совмещения готики и метала, и в альбомах In Requiem (2007), Faith Divides Us — Death Unites Us (2009), Tragic Idol (2012) делают свое звучание все тяжелее и тяжелее, вплоть до пресловутого death-doom metal’a. Меняются и способы отражения готической атмосферы: порой аранжировка песен осуществляется за счет включения оркестровых партий, делающих металлический звук более объемным, торжественным и мрачным.
На данный момент последним альбомом группы является диск The Plague Within, звук на котором максимально приближен к ранним работам коллектива. Здесь царит настоящий думовый мрак, а некоторые треки, кажется, построены в стилистике funeral doom’a — впрочем, они все же достаточно быстры для самого безнадежного стиля современного метала. Ник Холмс практически полностью отказался от исполнения партий чистым вокалом (исключение составляют буквально несколько куплетов во всем альбоме), а группа — от скоростных треков, впервые используя «грегорианские» хоры в своей музыке. Это по-настоящему мрачный, медленный и болезненный — под стать названию — альбом. Если считать, что круг «возвращения к корням» замкнулся на диске 2012-го года, где Paradise Lost играли помпезную, но радикально «металлическую», лишенную различных современных «наворотов» музыку, то последний альбом как бы выводит творчество группы на новый уровень, предлагая слушателям экстремально тяжелую версию британской готики.
In Requiem (2007)
- Never for the Damned
- Ash & Debris
- The Enemy
- Praise Lamented Shade
- Requiem
- Unreachable
- Prelude to Descent
- Fallen Children
- Beneath Black Skies
- Sedative God
- Your Own Reality
Что день грядущий нам готовит (2017–…)?
А на подходе тем временем — новый, уже 15-й диск коллектива. Удивительно, но Грег Макинтош, говоря о новом альбоме коллектива, который получил название Medusa и выйдет летом 2017 года, предрек появление «тяжёлого и крайне медленного звука, в котором будет настолько много дума и сладжа, как никогда не было раньше». Действительно, сладж Paradise Lost еще никогда не играл — и нам остается только догадываться, насколько депрессивной и тяжелой может получиться эта пластинка.
Яркая в своих мрачных красках история Paradise Lost примечательна, прежде всего, двумя вещами. Во-первых, перед нами группа, которая, задумав «вернуться к корням» после более двадцати пяти лет творчества, смогла это сделать, и, кажется, близка к созданию беспрецедентно тяжелой музыки в рамках своей дискографии. И, во-вторых, Paradise Lost, играя дум или электронику, альтернативу или дэт, не менялись в своей готической сути, создавая во все времена предельно мрачную и абсолютно серьезную музыку. Этим Paradise Lost совсем не похожи на Anathema, Katatonia, The Gathering, которые, модернизируя звук, неизменно меняли и лирическое наполнение своих песен. Paradise Lost словно бы застыли в своей темной романтике — и остаются монументальным воплощением готики в современной музыке.