Отрывок из автобиографии Лемми Килмистера «Motörhead. На автопилоте»

Моя жизнь началась в городе Сток-он-Трент в Западном Мидленде, в Англии. В Сток-он-Тренте объединились шесть городков. Самый неприглядный из них — Берслем, неудивительно, что именно там я и родился. Эти места называют Гончарнями, и земли вокруг города были черными от угольного шлака из печей, в которых делали самую разную посуду — в том числе знаменитый веджвудский фаянс. Повсюду, куда ни посмотришь, уродливые кучи шлака, а воздух грязный от печного дыма…

Я решил взяться за гитару отчасти из-за музыки, но процентов на шестьдесят или даже больше — ради девушек. К концу учебного года я обнаружил, что гитара притягивает девиц как магнит. Неделю после экзаменов ты сидишь в классе, делать совершенно нечего, и один парень принес гитару. Он не умел играть, но его немедленно окружили девушки. Я подумал: о, кажется, тут можно поразвлечься! Дома на стене висела старая мамина гавайская гитара — она играла на ней в детстве, а ее брат играл на банджо. Незадолго до того гавайские гитары были очень популярны — это были лэп-стилы с плоским грифом и высокими ладами. Мамина гитара была очень красивой, с перламутровой инкрустацией.

И вот мы в Америке – блаженствуем и даже не знаем, что Motörhead уже достигли пика популярности в Англии. Мы отлично проводили время: Эдди и Фил никогда раньше не бывали в Америке; я, конечно, уже там немножко ориентировался. Но всегда приятно смотреть на знакомые места как бы новыми глазами – освежает. Фил, наш Ловкач, сумел проехать через всю Америку и не получить ни одной серьезной травмы, хотя во Флориде его чуть не прикончил салат. Просто, изволите ли видеть, они с Эдди привыкли к английским салатам – листочек и пара вареных яиц. Так что во флоридском ресторане они оба заказали двойные порции – я их не отговаривал. Я просто любовался официантами, которые подкатили к нам с двумя тележками, – целые акры зелени! Филу и Эдди пришлось практически с боем продираться через это коварное тропическое болото. Сам я и близко не подхожу к овощам – для таких, как я, это слишком здоровая пища.

Я никогда раньше не встречался с Оззи и его музыкантами, мы познакомились в этом туре. Руди Сарзо и Томми Олдридж были приятные чуваки, но тихие. Типичные басист с барабанщиком. Ритм-секция никогда не привлекает к себе много внимания, если только группой не командует один из них. Гитаристом у Оззи тогда был Рэнди Роудс, и он был птицей поважнее. Кажется, они с Оззи вместе писали песни. Но главное, что я о нем помню, это что он был никудышным игроком в «Астероиды»: по пути через Америку мы везде находили игровые автоматы, и я все время выигрывал у него в «Астероиды». Мы с Рэнди сдружились, и я очень огорчился, когда на следующий год он погиб в авиакатастрофе. Но я вынужден сказать, что при жизни он не был таким гитаристом, каким стал после смерти. С ним получилось, как с Бобом Калвертом: человек, которого при жизни более-менее игнорировали, потом вдруг оказывается гением. Рэнди, конечно, был хорошим гитаристом, но он не был таким великим новатором, как о нем стали потом говорить.

Оззи был милый, он и сейчас такой. Совершенно ненормальный, но милый. Разумеется, трудно остаться нормальным, когда на каждом твоем концерте люди бросают на сцену дюжину голубей с переломанными ногами и крыльями. Ему под ноги прилетали и другие предметы: лягушки, живые гремучие змеи, голова оленя, голова быка – и все из-за той истории, когда он откусил голову голубю во время встречи с представителями своего лейбла. Не знаю, как после этого тура он продолжал работать. Он, наверное, был постоянно на взводе, ежесекундно ожидая, что в него швырнут еще чем-нибудь. Ему можно только посочувствовать, да?

В этом туре Оззи пришлось нелегко. Он чуть не сдох в этом забеге: он метался от вершин взвинченности до самых глубин отчаяния и слишком много всего употреблял. В начале тура мы все время находили его лежащим ничком, в отрубе. В конце концов его девушка (а в дальнейшем – жена) Шэрон взяла дело в свои руки и вытащила его из этого болота, и это было круто. С тех пор мне самому пришлось иметь дело с Шэрон, и не все всегда шло гладко, но этой заслуги у нее не отнять. Вы бы больше не услышали новых альбомов Оззи, если бы не Шэрон, и я думаю, что Оззи первым это признает.

В Огайо тоже было хорошо, и Техас мы пусть не с первого раза, но покорили. Но в остальные города мы в тот первый раз могли и вовсе не приезжать – они смотрели на нас как баран на новые ворота. Мне кажется, на Среднем Западе многие нас просто испугались; публика, как правило, понятия не имела, кто мы такие. Один американский лейбл, Mercury, издал Ace of Spades, но никто, кажется, не был в курсе. Они ничего не сделали для рекламы альбома (подумать только!). Так что каждый раз на сцену выходила никому не известная группа.

Но у нас были свои фанаты. Например, Ларс Ульрих. Он тогда еще был не барабанщик Metallica, а просто подросток из Лос-Анджелеса. Он нас обожал. И, кстати, возглавлял американский фэн-клуб Motörhead, состоявший, я полагаю, из таких же подростков, тоннами скупавших импортные пластинки. Эти ребята фанатели от так называемой «новой волны британского хеви-метала», которая как раз тогда набирала силу. Некоторым группам повезло быть частью этого движения – например, Iron Maiden на этой волне стали суперзвездами. Нам оно не особо помогло. Мы появились раньше – а новый всплеск нашей популярности случился немного позже, чем бум метала и хард-рока конца 80-х.

В общем, наш первый тур по Америке оставил смешанные впечатления, но интересно то, что потом, в Англии, мы выступили на большом сборном концерте на футбольном стадионе «Порт Вейл» перед аудиторией из 40 000 человек, причем в этом концерте участвовал Оззи Осборн – но хедлайнерами были мы! Вот иллюстрация нашей популярности в Англии в то время. Это был, наверное, наш самый громкий концерт, а мы славились как громкая группа. (Нам и правда нравилось играть на полную мощность – мы уже оглохли и иначе ничего бы не услышали!) В «Порт Вейл» мы всю сцену построили из порталов – всюду одни сплошные колонки, в общей сложности 117 000 ватт. Во время саундчека позвонил какой-то мужик, живший в четырех милях оттуда: он жаловался, что мы заглушаем ему телевизор… а это только один Эдди играл на гитаре! Плюс непременный рекламный трюк: во время нашего выступления над полем на бреющем полете пролетел самолет, и из него выпрыгнули несколько человек с нашей символикой на парашютах. Шестеро из них приземлились прямо посреди поля, но один, увы, промахнулся и полетел на соседний участок. За его падением наблюдал один старик – он стоял там с лопатой и охранял свой участок от хиппи. И он сказал потом: «Да, этот последний юноша упал, как мешок с дерьмом – плюх! Прямо на землю. Его увезли на фургоне». Видимо, наш блудный десантник оправился от своих травм, потому что больше мы о нем не слышали.

Еще мы у себя в Англии пользовались особой популярностью среди копов – они нас все время пытались арестовать. Сейчас все не так – а тогда мы из дома не могли выйти, потому что копы ждали прямо за дверью, а если не за дверью, то на улице. Где-то в августе 81-го они схватили Фила и нашли у него травы фунтов на пять – его потащили в суд и оштрафовали на сорок фунтов. Глупо и мелочно, согласны? Но об этом даже в новостях написали, мы же были знаменитые и опасные рокеры. С Филом, когда его замели, была Байкерша Ирен, у нее тоже нашли траву. Но ее оштрафовали только на двадцать фунтов – может быть, потому что у нее сиськи были больше, чем у него!

Был один очень приятный момент, когда мы играли на фестивале Summernight в Германии, в Нюрнберге, а перед нами играли Blue Öyster Cult – те самые, которые влепили нам звучную оплеуху на нашем первом выступлении в Hammersmith Odeon. Но мы не стали им страшно мстить – их срок давности уже истек. Мы просто не разрешили им использовать наши порталы.

Тогда же я записался с The Nolan Sisters. Это заняло один день – мне позвонили, позвали на сессию, а я для смеха согласился. Мы записали песню под названием Don’t Do That – я на басу, Кози Пауэлл на барабанах и бывший гитарист Whitesnake Микки Муди. Пели сестры Нолан, Коллин и Линда, а подпевал и играл на губной гармошке Боб Янг, который вообще-то был тур-менеджером Status Quo. Мы назвались The Young and Moody Band – группа Янга и Муди – или группа «Молодые и Унылые», как хотите – и даже сняли на эту песню видео. Сестры Нолан были супер; мы регулярно с ними сталкивались, потому что они были в чартах одновременно с Motörhead. Все считали их сопливыми попсовыми целочками, но они ошибались. У них был кое-какой опыт – они играли в отеле-казино Sands в Лас-Вегасе вместе с Синатрой. Они были девки не промах, их менеджером был их собственный отец, но они были классные. И веселые. Однажды наш менеджер Дуглас болтал с Линдой Нолан в баре Top of the Pops и уронил на пол деньги. Он стал их поднимать, а Линда ухмыльнулась и говорит: «Ну раз уж ты встал на колени…» Это последнее, что он ожидал услышать от любой из сестер Нолан! Может быть, конечно, он услышал то, что хотел услышать, и вообще ему это могло просто почудиться, но он чуть не обосрался от шока!

Не понимаю, почему люди хотят думать, что женщины не любят секс, а кто любит, те ужасные извращенки. Трахаться все любят. Нам бы стоило уже дорасти до этого факта – секс это весело. Я всегда говорю: секс это самое веселое занятие из тех, когда не смеешься.

Однажды я сижу за столиком в казино Bolton, подходит какая-то девушка и начинает мне отсасывать прямо на месте. Тут подлетает Эдди и говорит:
– Чувак, мы пошли.
– Можете минутку подождать? – спрашиваю я таким напряженным тоном.

Тогда он замечает, что из-под скатерти торчат женские каблучки, и все понимает. Он оставил нас вдвоем, и я снова уплыл в свое блаженство.

Подобные приятные интерлюдии происходили постоянно. В моей группе, если речь шла о девушках, не особо беспокоились о качестве. И вообще – качество в глазах смотрящего, это уж точно. Девушки, которых называют высококлассными, обычно просто лучше одеты, что меня лично не скребет. Я встречал девиц, которые совсем не выглядели как настоящие леди, но у них было больше мозгов, с ними интереснее было поговорить и они вообще в целом были сексуальнее, чем самые элегантные модели в мире. Это правда. Все эти модели – как гребаные чистокровные кобылы: выглядят прекрасно, но тупые, как дерьмо. Вокруг меня постоянно крутятся девушки, которых вы бы назвали шлюхами, и мне они нравятся, потому что они честные и прямые. Они как я – говорят: «Я люблю трахаться! Пойдем!» И, собственно говоря, так оно и должно быть.