История электронной музыки в 50 записях | Часть 7

Миллениалы
Цифровые индивидуалисты 21 века
Текст: Космо Годфри, Марк Роланд

Ожидания в отношении четвёртого альбома Radiohead были крайне высокими. Но куда ты двинешься после OK Computer? Через десять месяцев после Y2K [проблемы 2000 года] они освободились от своего альт-рок-происхождения: они больше не одни из этих радиогрупп, «гудящих как холодильник». Они не вышли за рамки своих корней полностью, как некоторые поспешили предположить – на записи хватает гитар. И в некотором смысле Radiohead всё ещё работали как рок-группа. Но именно это сделало всё таким захватывающим.

В конце 90-х множество групп проходили опрометчивую электронную фазу, которая обычно оказывалась лишь немного больше, чем любительством. Но Том Йорк был настолько предан новому курсу, что это почти развалило группу.

Вдохновленные электронными творцами от Бьорк до Ино, от Autechre до Can, Radiohead накупили кучу синтезаторов, а также приобрели старый, странный инструмент под названием Волны Мартено. Он особенно хорошо слышен в песне How To Disappear Completely. Ранние рецензии были, прямо скажем, смешанными, однако Kid A быстро стал мощным творческим и коммерческим успехом. Безусловно, это один из самых странных альбомов, когда-либо занявших первую строчку чартов по обе стороны Атлантики и выигравших Грэмми.

Для многих он является не только пиком группы, но и вершиной десятилетия. В ретроспективе — подобно Never Mind The Bollocks — это был последний из старой гвардии, скорее чем первый из новой волны, альбом с большой буквы «А», созданный для прослушивания от начала до конца, безо всяких загрузок в iTunes.

Но, с другой стороны, он открыл новые впечатляющие перспективы и запомнился среди прочего как альбом, который внедрил предрелизный стриминг.

За эти годы вышло много, много альбомов, которые доказали, что якобы «бездушная» электронная музыка может иметь эмоциональную глубину. И Kid A является одним из прекраснейших. (КГ)

Так много лучших синти-поп-синглов этого столетия выпустили скандинавские артисты. Icona Pop, Röyksopp, Lykke Li, Air France, The Tough Alliance, Little Dragon, Korallreven… если честно, мне ничего не стоит использовать всю эту статью, чтобы просто перечислить всех этих людей.

У Робин была фантастическая песня под названием With Every Heartbeat. У Энни был даже лучший хит Heartbeat [биение сердца]. Но если вы составите список, то в самом топе найдёте трек Hearbeats от The Knife, проекта, созданного братом и сестрой, шведами Карин Дрейер Андерссон и Олофом Дрейер.

Видимо, у скандинавов есть пунктик насчёт романтики. Опять же, Knife – это нечто очень отличное от тех групп, что перечислены выше. Даже их более очевидные «поп»-моменты пульсируют со скрытыми напряжением и тревогой, что может быть знакомо слушателям The Killing.

Голос Андерссон имеет здесь решающее значение: потусторонняя сущность, которой впрыснули очень мирскую чувственность. Но эта массивная синтезаторная мелодия — истинное удовольствие. Сейчас все знают эту песню, однако до 2006 года Heartbeats не выходила в США. До тех пор, пока кавер-версия Хосе Гонсалеса не стала популярной благодаря рекламному ролику Sony.

Многие из песен, которые мы выбрали, рассказывают более значительные истории о музыке, об обществе. The Knife делали такую музыку: клаустрофобный альбом Silent Shout, очень сложная запутанность Shaking The Habitat.

Но Heartbeats, в первую очередь, — это невероятный сингл. Он навряд ли новаторский, даже не особо оригинальный, но каким-то образом ему всё еще удается звучать неповторимо. (КГ)

Когда Джеймс Мёрфи выпустил эту запись, ему было 35. До того, как стать парнем, играющим Daft Punk для рок-детишек, в свои 20 он играл в различных рок-группах.

Кое-что из дебютника LCD Soundsystem выдаёт эти ранние начинания: хардкорный трэш Movement, постпанковая балладность Never As Tired As When I’m Waking Up.

Электронные треки были так же хороши: неуклюжие наставления Disco Infiltrator, танцевальная Tribulations. На втором диске собран материал, выпущенный в течение пары предшествующих лет. И там содержатся несколько лучших треков, особенно «жанровые упражнения» Yeah и Beat Connection.

Не забывайте, что Losing My Edge, вышедшая в 2002 году, была дебютным синглом. Эта песня настолько цельная и откровенно автобиографичная, даже для тех, кто понятия не имел, кто Мёрфи такой. Losing My Edge была третьим релизом DFA, лейбла, одним из руководителей которого являлся Джеймс. DFA имел дело со всеми оттенками электроники и постпанка на этом свете. Они уже выпустили как минимум одну эпохальную 12-дюймовку, House Of Jealous Lovers от The Raptures. Каждая инди-группа, которая услышала это, купила ковбелл и заставила своего барабанщика слушать диско. Но я отвлекся.

LCD Soundsystem бесстыдно заимствовали у великих: Боуи, Ино, The Fall. Но никого не волновало, что они перерабатывали старое.
В этом десятилетии столько много вещей основывалось на обращении назад, потому что всех нас поглотила ретромания. Энциклопедическое знание Мёрфи истории музыки было звуком 2000-х. И что с того, если LCD Soundsystem не вполне цельный как альбом? В следующий раз Мёрфи великолепно справится с этой задачей, но он больше никогда не был настолько прямолинейным. (КГ)

Стало всё труднее связать миллениалов с более обширными музыкальными направлениями, сценами и движениями. Они часто занимают своё место, формируя звуки прошлого во что-то новое, вместо того чтобы двигаться на прекрасную новую территорию. Betrayed In The Octagon, первый альбом Дэниела Лопатина как Oneohtrix Point Never, возвращается к ряду различных эпох, среди которых ранние космические синтезаторные исследования Tangerine Dream, саундтреки Вангелиса 1980-х, 8-битная музыка для видеоигр и одинаково ностальгический IDM группы Boards Of Canada.

Лопатин пришёл в нойз/дроун-андеграунд, и Betrayed In The Octagon, первоначально изданный лимитированным тиражом на кассетах, позже вошёл в эпохальную компиляцию Rifts. Лопатин всегда протестовал против «тембрального фашизма», и его искренняя любовь к некоторым «некрутым» направлениям в истории музыки была дико влиятельной. Послушайте гипнотический поп Ариэля Пинка и Джеймса Ферраро или как группы вроде Animal Collective используют нью-эйдж-музыку.

Лейбл Warp пригляделся к творцу-фантазёру, и Лопатин присоединился к нему, чтобы выпустить несколько невероятных альбомов, включая удивительный R Plus Seven и жёсткий и чрезвычайно амбициозный Garden Of Delete 2015 года.

А ещё у Лопатина есть странные любопытные штуки, такие как «chopped and screwed» [техника создания ремиксов путём замедления оригинала] лаундж-джаз Chuck Person’s Eccojams Volume 1, который, черт возьми, практически изобрел целый жанр vaporwave – и всё в одиночку.

Betrayed In The Octagon одинаково хорош с любого места прослушивания: он не связан с созданием своего рода громогласного заявления, а просто полностью влюблен в возможности звука. (КГ)

Жительница Нью-Йорка Вероника Васика заинтересовалась электронной музыкой, когда ей было всего 12 лет. И стала одержимой такими артистами, как Soft Cell, The Human League и Джон Фокс, благодаря альтернативной радиостанции, которую она слушала. «Я и понятия не имела, что это не мейнстрим,  – рассказывала она Electronic Sound в 2012 году. – Я думала, что все слушают эту же музыку».

В 14 лет Вероника устроилась в музыкальный магазин и заразилась кое-чем потяжелее: SPK, Cabaret Voltaire, Nitzer Ebb, Fad Gadget, DAF и, самое главное, Throbbing Gristle. Наркотик приводит к наркотику: каждый из них показывал более малоизвестный материал, который незаметно прошёл мимо большинства во времена расцвета синтезаторной DIY-музыки.

Она начала коллекционировать флекси-диски от забытого голландского поп-журнала Vinyl и отслеживать самостоятельно выпущенные кассеты и безызвестные единичные релизы DIY-лейблов.

Когда Васика начала диджеить на бруклинской радиостанции, она стала притягивать ещё больше материала, и в 2005 году основала лейбл Minimal Wave. Так определился поджанр электронной музыки, который прекрасно сопровождался виниловыми ремастерами и качественным артом.

После нескольких синглов, вышедших ограниченным тиражом, был выпущен первый альбом The Lost Tapes. В 2010 году с Вероникой связался Peanut Butter Wolf, диджей и владелец лейбла Stones Throw Records. Он любил звук Minimal Wave и предложил совместный релиз под названием The Minimal Wave Tapes Volume 1 – компиляцию, где будут треки, отобранные за 5 лет существования лейбла, от таких артистов, как Das Ding, Linear Movement, Deux и Oppenheimer Analysis.

Коллекционирование Васикой потерянной электронной музыки важно не только для качества массива музыки, который она нашла, но и как часть более обширной культурной переоценки целого пласта электронной музыки, который был отправлен в мусорную корзину музыкальной истории. И является частью современного возрождения интереса к электронной музыке, которая не просто заточена под танцпол. (МР)

В одном из лучших фильмов последних лет был один из лучших саундтреков: пьянящая смесь гиперромантичного синти-попа и эмбиент-электроники. Режиссер Николас Виндинг Рефн хотел, чтобы саундтрек создал Джонни Джуэл с лейбла Italians Do It Better (более всего известный как гений Chromatics и Glass Candy), но студия вынудила его привлечь Клиффа Мартинеса, известную величину. Нам не придётся воображать, что могло бы получиться, так как позже Джуэл выпустил свою (превосходную) неиспользуемую работу как альбом проекта Symmetry «Темы для воображаемого фильма [Themes For An Imaginary Film]».

Тем не менее саундтрек Мартинеса впечатляет так же сильно и является неотъемлемой частью «Драйва»: музыка становится языком, заменяя целенаправленно простые диалоги и направляя эмоциональный уровень картины. Однако, честно говоря, мы любим «Драйв» больше за песни, чем за музыку.

Чудесные вступительные титры с Nightcall от Кавински. Незабываемо романтичное использование трека A Real Hero от College & Electric Youth в моменте, когда безымянный водитель в исполнении Райана Гослинга берёт Кэри Маллиган и её сына в однодневную поездку. Кстати, Джуэл тоже посодействовал, дав песни Under Your Spell и жутковатую Tick Of The Clock.

Лично я не могу слушать эти песни без сцен из фильма, проносящихся в моей голове. В 2014 году BBC решили, что будет хорошей идеей продемонстрировать фильм с саундтреком, подготовленным Зейном Лоу, простирающимся от хорошего (Chvrches) до поистине ужасного (Bastille, The 1975). Справедливости ради, идея была обречена на провал ещё до того, как музыка была написана. Оригинал слишком идеален. (КГ)

Несложно потерять счёт публикациям, где сказано, что Oblivion – это лучшая песня года, или даже десятилетия. Она по-прежнему необычайно свежа, являясь впрыском смысла и креативности в инди-сцену.

Вспомните странность альбомов Halfaxa или Geidi Primes. Вы можете увидеть в них семена Oblivion, только в малой концентрации. Теперь, с ее новым альбомом Art Angels, Grimes, она же Клэр Буше, является (практически) настоящей поп-звездой. Не уверен, что она согласилась бы с этим. Однако не Буше уступает и идёт на компромиссы, скорее, мейнстрим меняется, чтобы ей соответствовать.

Фактически Буше меняет идею того, что означает — или могло бы означать — быть поп-звездой. История гласит, что она записала альбом Visions в программе GarageBand в течение трех недель, полных амфетаминовых и вызванных бессонницей галлюцинаций, запершись в своей спальне и затонировав окна. Это славная история, однако, конечно же, музыка остаётся сама по себе, самостоятельной.

4AD является идеальным лейблом для такой песни, как Oblivion. Буше создаёт дрим-поп в современной интернет-эпохе, в которой и Cocteau Twins, и Мэрайя Кэри до сих пор имеют важное влияние. Клип, снятый Эмилией Кай Бок, исследует идею «вбрасывания» женской креативности и силы в мир спортивных арен и мужских стереотипов.

Легко «улететь» от неземного голоса Граймс и самой песни, которая кажется беззаботной, но на самом деле маскирует тёмную лирику о сексуальном насилии. Совмещение важного содержания с интеллектуальной, «поптимистичной» музыкой является настоящим успехом Oblivion. Мы должны вскоре увидеть это влияние, после того как все перестанут играть в догонялки. (КГ)

В этом списке нет ничего позже 2013 года. Может быть, это просто совпадение, или, может быть, мы не чувствуем себя комфортно, провозглашая работы, которые не имели возможности надолго задержаться в памяти. У альбома Immunity нет такой проблемы: эта запись является крайне влиятельной за последние пару лет. Альбом чувствуется живым, это результат огромной самоотдачи и студийного мастерства. Immunity целиком имеет феноменальный звуковой дизайн, начиная с открывающей записи того, как Хопкинс отпирает дверь в свою лондонскую студию.

Этот уровень детализации выдает его опыт в создании саундтреков, и, более того, Джон демонстрирует острое понимание повествования и структуры, как в отдельных композициях, так и в альбоме в целом.

Если говорить в очень широком плане, альбом словно структурирован как вечеринка и разделён на две части – насыщенное техно и мягкий эмбиент. Хотя, конечно, всё далеко не так просто.

Open Eye Signal и Collider – это два монстра альбома, которые заставляют вас возвращаться к ним снова и снова, но более тихие части, такие как Abandon Window, настолько же стоящие.

Здесь чувствуется влияние Ино: Джон ранее работал вместе с мастером атмосферы. Уровень Хопкинса никогда не ставился под сомнение, ведь он также работал с Coldplay, King Creosote и Massive Attack. Однако до этого момента его сольные альбомы были просто весьма крепкими.

Immunity является исключительным, и, к счастью, он достиг более широкой аудитории после заслуженной номинации на Mercury Prize. Хопкинс продолжил дальше «играться» с альбомом, как на своих блестящих концертах (его искусный сет на Boiler Room вы просто обязаны посмотреть), так и в спокойной переработке Immunity под названием Asleep Versions. Не могу дождаться, когда увижу, куда исследования заведут Джона дальше. (КГ)

Factory Floor начали создавать шумиху в Лондоне благодаря своим выступлениям на площадках, где аудитория могла тусоваться с ними. Они были резидентами клуба ICA и играли там в течение года, превратив свои минималистичные импровизации, скрещивание электроники, ударных гитар и вокала в головокружительный опыт для слушателей.

Из-за погружающего эффекта их шоу каким-то образом больше напоминали 60-е годы и выступления Cabaret Voltaire и Throbbing Gristle 70-х, которые требовали полного внимания слушателей, а не являлись гладко созданными представлениями, предлагаемыми многими их современниками.

Вскоре они достигли ушей Стивена Морриса из New Order, который в подходе Factory Floor увидел что-то, присущее ранним интуитивным и древним электронным шумовым исследованиям, которые проводила его группа. Моррис предложил сделать ремиксы и спродюсировать их.

Крису Картеру, в прошлом участнику Throbbing Gristle, так понравились Factory Floor, что он выступал с ними несколько раз, а затем основал спин-офф-проект Carter Tutti Void с участницей Factory Floor Ник Колк Войд и Кози Фанни Тутти из Throbbing Gristle.

Factory Floor стали «модульным блоком» 21 века, связанные патч-кордом с нойзовым гулом андеграунда 1970-х/80-х Лондона/Шеффилда/Манчестера при помощи десятилетия танцевальной музыки 90-х.

Factory Floor имеет «сухую» энергию и интенсивность, и это потрясающий альбом, но группу лучше всего воспринимать как живой проект. Мощные блоки практически визуального звука, сносящая с ног гитара, вокал, порезанный и перемешанный вживую. Этот процесс манипуляций, разворачивающийся в реальном времени, увлекательный и инстинктивный, захватывающий и рискованный, потому что он не подготовлен заранее. (МР)

Через два месяца после того, как был выпущен альбом Glass Swords, Саймон Рейнольдс написал статью в Pitchfork, где он придумал фразу «цифровой максимализм», дабы отметить то, что, по его мнению, доминирует в нынешней электронной музыке. Рейнольдс определил Hudson Mohawke, Flying Lotus, Joker, Jam City, Skrillex и Граймс как современников этого максимализма, а Daft Punk как его основоположников. И Glass Swords был в центре этой дискуссии.

Продюсер из Глазго Рассел «Расти» Уайт выпускал вонки-дабстеп несколько лет, однако Glass Swords был его дебютным альбомом. Арт альбома настолько подходящий, прекрасный раскол между прог-излишками 70-х и ярким футуризмом. В рецензиях ни одно слово не использовалось чаще, чем «яркий/блестящий». Во многих статьях говорили о том, как сложно классифицировать альбом.
Расти использует собственную переработку современной британской bass-музыки в своей основе, но в то же время берёт много из чего ещё: фанк, южный хип-хоп, транс, видеоигры. Одним из его талантов является сочетание таких, казалось бы, разрозненных элементов в крепкое, многогранное целое.

Расти не создаёт простую музыку. Он получает зигзагообразные мелодии, до абсурдного сложные ударные паттерны и небольшие звуковые детали для того, чтобы его работы с удовольствием можно было переслушивать неоднократно. Однако его цель проста – заставить людей чувствовать себя хорошо.

Он нёс факел возрождения рейв-культуры в 2010-х, но не в смысле возрождения джангла. Это рейв, представленный в изумительном HD, черт бы побрал крутых ребят и эстетов.

Определенно, Расти никогда не носился слишком много с музыкой, которую он создаёт. В конце концов, альбом очень веселый, как дома, так и в клубе. И появился в то время, когда безвкусный дабстеп и мрачное, с оттенками серого, техно задавали тон несколько лет.

В 2012 году Расти поставил определяющий микс на BBC Radio 1 [Radio 1 Essential Mix]. Это был его яркий момент, и, знаете, он его не упустил. Включающий американский трэп и хип-хоп наравне с британской bass-музыкой и кучей своих творений, двухчасовой микс определил дух времени как ничто другое. Включенные в него артисты, такие как Lunice, Cashmere Cat и Bauuer позднее получили большой успех. Всё казалось возможным. (КГ)